нашей уборщицы, которая поставляет папе сплетни обо всех его арендаторах. Они об этом не уговаривались, но молчаливо подразумевается, что чем больше она добывает информации, тем больше он ей платит. Порой я думаю, что же она рассказывает ему обо мне?
Арендаторы на первом этаже сменялись с такой скоростью, что я не понимала, кто есть кто, сталкиваясь с ними в холле. Из-за кризиса они сдавали позиции, не успев толком нанять помещение. В квартире, которую занимала в последние годы жизни моя тетя Кристина, сначала была страховая компания, потом там обосновались биржевые маклеры, вскоре их место заняла студия графического дизайна, а теперь там временно обитаю я. Все циклично – от одной Кристины к другой. Без большой охоты отец все же согласился мне ее сдать и даже слегка обставил: въехав, я обнаружила односпальную кровать в спальне, одинокий стул на кухне и одинарное кресло в гостиной. Пришлось совершить рейд по домам сестер. Бренда расщедрилась и отдала мне спальное покрывало своего сына с гигантским изображением Спайдермена – ей показалось, что это ужасно смешно. Она считала, что подарочек поднимет мне настроение, но я совсем загрустила, что дошла до жизни такой. Сначала я собиралась его куда-нибудь сбагрить, а потом и вовсе перестала замечать.
В соседнем доме находится «Приют книголюба», также известный как «Последний приют». Это прозвище закрепилось за ним из-за упорного нежелания признать поражение в борьбе с крупными сетевыми магазинами, когда все остальные книжные лавки в округе давным-давно закрылись. Его хозяйка Амелия моя близкая подруга, и подозреваю, что только благодаря мне она еще держится на плаву, потому что покупателей в магазине почти нет. Выбор книг у нее небогатый, их приходится заказывать, а кому охота тратить время. Амелия живет над магазином со своей больной матерью, за которой после обширного инсульта требуется постоянный уход. И колокольчик в зале чаще звонит не потому, что вошел посетитель, а потому, что матери нужна помощь и она зовет Амелию наверх. Она заболела, когда Амелия была еще подростком, с тех пор дочь неустанно о ней заботится, и мне кажется, она сама настоятельно нуждается в отдыхе, любви и поддержке. Как и большинству тех, кто ухаживает за больными, ей нужно иметь возможность в свою очередь на кого-то опереться. Книжный у Амелии на втором месте, а на первом мать, все свои силы и время она отдает ей.
– Привет, солнышко. – Амелия вскочила с кресла, в котором проводила бо?льшую часть рабочего дня, читая книжки в ожидании покупателей.
Тут она узрела Адама, который, оказывается, последовал за мной в магазин. Глаза ее восторженно округлились.
– Я думала, вы меня в машине подождете.
– Вы забыли оставить окно открытым, – невозмутимо парировал он, оглядываясь вокруг.
– Амелия, это Адам. Адам, это Амелия. Адам… мой клиент.
– А, – разочарованно протянула Амелия.
Я точно знала, зачем пришла, поэтому сразу направилась к разделу «Помоги себе сам», а он бесцельно прохаживался вдоль книжных полок с совершенно отсутствующим видом.
– Он потрясающий, – прошептала Амелия.
Я рассмеялась и шепнула в ответ:
– Он – клиент.
– Он – потрясающий.
– Фреду бы твои слова не понравились, – улыбнулась я.
Амелия принялась изучать свои ногти, задумчиво задрав брови.
– Он пригласил меня в «Перл» на обед.
– В «Перл»? Как романтично. – Вот так новость, Фред вовсе не романтик. Потом меня осенило: – Он хочет сделать предложение!
Амелия больше не могла сохранять равнодушный тон, она явно думала то же, что и я.
– Ну, может, и нет. Знаешь, вовсе не обязательно, но… ты думаешь…
Я восторженно ахнула:
– Господи, Амелия, я так рада за тебя! – Мы взволнованно обнялись.
