– Он настоящий мудила.
Мы с Адамом подошли к кровати. Отец с сыном не сказали друг другу ни единого нежного слова, даже не поздоровались.
– Что это вы должны сделать сегодня? – резко спросил он.
Адам смутился.
– Я же слышал: «Мы должны сделать это сегодня», – передразнивая меня, прошептал мистер Бэзил. – Ну что вы уставились с таким удивлением? Со слухом у меня все в порядке, я здесь из-за больной печенки. А хуже того, у меня рак, но прежде чем я сдохну от него, меня угробит здешняя жратва! – Он отпихнул поднос с едой. – Не понимаю, почему бы им не выпустить меня отсюда помирать на свободе. У меня еще масса дел. – Он повысил голос: в палату вошла врач в сопровождении двух стажеров.
– Похоже, вы и так уже заняты дальше некуда, – заметила она. – В палате не должно одновременно находиться более двух посетителей. – Она осуждающе посмотрела на нас, точно это мы были виноваты, что рак развивается так быстро. – По-моему, я говорила, мистер Бэзил, вам нужен покой.
– А я, по-моему, говорил вам – подите к черту.
Воцарилось долгое напряженное молчание, и меня вдруг стал разбирать смех.
– Целый день ждешь гребаного врача, и тут наконец заявляются аж три разом. Чему обязан удовольствием видеть вашу компанию? Неужто тем тыщам, которые я плачу ежедневно, чтобы вы меня игнорировали?
– Мистер Бэзил, попрошу вас выбирать выражения. Если вы чувствуете себя более раздраженным, чем обычно, возможно, придется подкорректировать курс лечения.
Он пренебрежительно махнул бледной худой рукой.
– Даю вам пять минут, а затем – я настаиваю – мистер Бэзил должен побыть один, – твердо заявила она. – И тогда мы с ним побеседуем.
Она развернулась и ушла в сопровождении своих оруженосцев, суетливо семенивших следом.
– Теперь придет через неделю, опять наговорит какую-нибудь херь пустопорожнюю. А вы кто такая? – требовательно спросил он.
Все обернулись ко мне.
– Кристина Роуз. – Я протянула ему руку.
Мистер Бэзил поглядел на нее, поднял руку, в которую была воткнута прозрачная трубочка, и, вяло ответив на мое пожатие, спросил у Адама:
– Мария про нее знает? Никогда не думал, что ты можешь крутить с двумя сразу, ты же лапочка. На задних лапочках. Роуз – что это за фамилия? – Он снова повернулся ко мне.
– Мы думаем, она происходит от фамилии Розенберг.
Он оглядел меня с ног до головы, затем перевел взгляд на сына.
– Мне нравится Мария. Мало кто нравится, а она – да. И Мэг, которая еду приносит, тоже. Мария умница. Когда она займется настоящим делом, то далеко пойдет. А эти ее «Ред Липс» – дерьмо. Звучит как порнуха.
Я ничего не могла с собой поделать и громко рассмеялась.
Мистер Бэзил несколько удивился, потом продолжал, глядя на меня:
– Когда она возьмется за ум и перестанет заниматься комиксами…
– Анимацией, – поправила я, чувствуя себя обязанной как-то поддержать реноме Марии.
– Да насрать, чем она сейчас занимается, главное, она своего добьется. И сможет помочь тебе в работе, потому что, Господь свидетель, ты и на пивоваренном заводе не сумеешь устроить пьянку.
– Тогда зачем же вы хотите, чтобы он встал во главе компании? – спросила я, и все дружно обернулись ко мне.
Они были сильно удивлены, и мистер Бэзил тоже, но он не из тех, кого можно сбить с толку. Он ни на секунду не выпускает вожжи из рук и никому не дает править.
– Это что, большой секрет? – шепотом спросила я у Адама.
Он покачал головой, с тревогой глядя на меня.
