– Я пришел навестить своего дядю и, похоже, попал очень удачно – мы ведь с тобой не успели договорить на той неделе, тебе понадобилось срочно куда-то уйти.
– Вы встречались друг с другом? – У мистера Бэзила стало такое лицо, как будто его ударили в самое сердце.
– Адам пришел ко мне поговорить насчет того, чтобы я возглавил «Бэзил Конфекшенри». Ему нравится эта идея: объединить имена Бартоломью и Бэзил в одном названии. Наконец можно будет воздать дедушке должное – вы не находите? – Он мерзко ухмыльнулся.
– Ты лжешь! – в ярости заорал Адам.
Он оттолкнул меня и бросился к своему кузену, схватил его за кашне и протащил через всю комнату, а потом с размаху впечатал в стенку. После чего вцепился ему в горло и принялся душить.
– Адам, – испуганно бормотала я, пытаясь не впадать в панику.
– Сволочь ты лживая, – повторял Адам сквозь зубы, не обращая внимания на яростное сопротивление Найджела, у которого на лбу вздулись вены. Как он ни старался оторвать руки Адама от своего горла, ничего не получалось, тот был сильнее. Тогда он вцепился Адаму в нос и начал раздирать ему ноздри.
– Адам!
Я вскочила и хотела броситься к ним, чтобы как-то разнять, но все же побоялась встревать в драку. Оглянувшись на мистера Бэзила, я увидела, что он в бешенстве, но что он мог сделать – немощный старик на больничной койке? Он вдруг захрипел и начал задыхаться.
– Мистер Бэзил, что с вами? – Я подбежала к кровати и нажала кнопку вызова медсестры.
В глазах у него стояли слезы.
– Он этого не делал, – твердо сказала я. – Адам не такой человек.
Старик всматривался мне в лицо, силясь понять, не обманываю ли я его.
– Он ни за что бы так не поступил, – повторила я и в отчаянии, как ненормальная, беспрерывно стала жать на кнопку. Когда в палату ворвалась охрана, Адам с Найджелом уже катались по полу. Охранники немедленно оторвали Адама от кузена, и, пока они держали его, заламывая руки за спину, Найджел размахнулся и со всей силы ударил – сначала в челюсть, потом в живот.
Адам согнулся пополам.
– Все, похоже, тебе придется завязать с карьерой модели, – слабо пошутила я, смазывая его разбитую губу мазью.
Он улыбнулся, и из нее снова пошла кровь.
– Эй, не смейся, ты нам весь пол дома заляпаешь. – Я приложила бинт к его губе.
– Не буду, – вздохнул он. Потом вдруг вскочил, отпихнув мою руку, и злобно напрягся. – Пойду-ка я в душ.
Я хотела было извиниться, сказать, что я дура и ничего у меня не получается. Я пыталась сделать как лучше, но только еще больше все испортила. После нашего обеда в ресторане у него разболелся живот, прогулка в парке закончилась тем, что его забрали в полицию, поездка на машине – встречей с наркодилерами и автогонками, а попытка поведать его отцу всю правду – разбитой физиономией.
Но я ничего ему не сказала. Все было без толку и не важно. Я до посинения извинялась, когда мы ехали домой из больницы. Пыталась представить дело так, будто в конечном итоге все к лучшему, говорила, что мы прояснили ситуацию и находимся на верном пути, но все это, в общем, была чушь. Правда в том, что я неправильно оценивала происходящее. Я думала, он боится признаться отцу насчет компании, а мистер Бэзил, оказывается, прекрасно знал, что его сын не хочет там работать, но плевать хотел на это. С моей стороны было наивно и глупо надеяться, что я сумею разом решить проблему, с которой Адам не мог справиться долгие годы. Он испробовал все возможности, прежде чем пришел на Хафпенни – от полной безысходности. Мне следовало об этом знать, и тот факт, что я даже об этом не подумала, заставлял меня мучиться от стыда и раскаяния. Понятно, что больше он меня не желает слушать. Все мои слова – пустой звук. И все мои извинения ему не нужны.
В четыре утра я сбросила на пол пуховое одеяло и была вынуждена признать, что заснуть
