— Ты только посмотри на это дерево. Я же разнесла его в щепки.
— Дерево не двигается с места. И не отстреливается.
Клэр обиженно закатывает глаза. Мириам смотрит на племянницу долгим суровым взглядом, а потом… Клэр даже не успевает понять, как именно все произошло. Тетя подхватывает с одеяла «глок», подается вперед и аккуратно сбивает три шишки с веток трех разных деревьев. Подносит пистолет к губам, втягивает поднимающийся от ствола дым и выдыхает его прямо в лицо Клэр.
Девушка молча и ошарашенно смотрит на нее:
— Но… как?
— Что — как?
— Откуда у тебя такая реакция? Со стороны кажется, будто ты предугадываешь все на два хода вперед.
— Клэр, сколько раз ты трансформировалась?
— Ну, раз десять, наверное.
На самом деле — ровно девять.
— За всю жизнь? — криво усмехается Мириам.
— Мне не нравится превращаться.
— Клэр. — Мириам выговаривает ее имя, словно ругательство.
Губы у тети дрожат, негодующие слова явно рвутся изо рта наружу. Но она молчит. Уходит в коттедж и запирается в своей комнате. Через полчаса выходит оттуда и хватает Клэр за предплечье с такой силой, что теперь, видимо, останутся синяки.
— Ты будешь учиться.
Патрик никак не может выкинуть из головы ту девчонку. Ту, которую спас ночью на шоссе. Именно спас. Ему приятно так думать. Еще совсем недавно все называли его героем, а он ведь тогда ровным счетом ничего не сделал, просто прятался, пока остальных пассажиров рвали на кусочки. Поэтому теперь Гэмблу так важно, что он действительно способен на подвиг, что все написанное про него в газетах, сказанное по телевизору вполне может оказаться правдой, хотя никто об этом и не знает.
И каждый раз, думая о Малери или встречаясь с ней, он чувствует, что совершает дурной поступок, а потому снова и снова вспоминает про ту девчонку. Ту самую, которой он действительно помог. Патрик постоянно ждет ее звонка. Вот опять завибрировал телефон. Наверное, это она, сейчас скажет нерешительно: «Хотела еще раз тебя поблагодарить». А Патрик предложит ей встретиться. Девчонка согласится, и они будут сидеть в кафе возле окна, залитые солнцем, он купит ей кофе, а потом они случайно заденут друг друга под столом и улыбнутся, одновременно поднеся дымящиеся чашки к губам.
Вот и сейчас он думает о ней, хотя перед ним Малери.
Вся компания сидит в подвале у Макса. Малери говорит: это было легче легкого. О чем это она рассказывает? Патрик прислушивается.
Сегодня Малери, как обычно, явилась на работу. Прошла сквозь стеклянные двери, потом между кассовыми аппаратами, мимо отдела парфюмерии, сквозь еще одну дверь. В комнате, освещенной яркими лампами дневного света, приложила к сканеру свой электронный пропуск — он фиксирует время прихода на службу, — убрала сумку в шкафчик и переоделась в мешковатую синюю форму. Как же она ее ненавидит: такая уродская, швы натирают, размер неправильно подогнан. Что? Нет, это к делу никакого отношения не имеет, она просто так вспомнила. Так вот, у нее на работе три основных функции. Так начальник говорит: «функции». Наполнять пузырьки, принимать у клиентов заказы и выдавать их.
Наполнять пузырьки ужасно скучно. Гадкая работа. Малери забирает из принтера распечатку с запросом от пациента, проверяет проставленное там время и сыплет, сыплет, сыплет пилюли. Таблетки падают в пластиковые бутылочки с таким звуком, будто градины стучат по асфальту. Бутылочки надо ставить в контейнеры, а контейнеры — на конвейер. Там их проверяют фармацевты.
В этом месте Макс не выдерживает и велит Малери немедленно переходить к сути дела. У них мало времени. Сегодня Хеллоуин. Американцы одеты в камуфляжную форму, купленную на распродаже армейских
