предохранитель, и диверсионным ножом снова можно пользоваться как обычным: резать хлеб и людей, использовать его как напильник или саперные ножницы для резания колючей проволоки. Вдобавок ко всему этому в полный комплект вооружения диверсанта входят еще шесть гранат, пластическая взрывчатка, мины направленного действия или другое тяжелое оружие.
Облегченный комплект несут офицеры и радисты. В него входят автомат со 120 патронами, бесшумный пистолет и нож. Все это выдает мне на складе бывалый диверсант. Я иду с группой диверсантов посредником. Я проверяющий, и потому мне не надо стрелять. Но я тоже офицер разведки, и тоже должен чувствовать вес оружия и снаряжения.
— Товарищ полковник, старший лей…
— Садись, — приказывает он.
Он — это полковник Марчук, новый заместитель Кравцова. У советской военной разведки формы особой нет. Каждый ходит в форме тех войск, из которых в разведку пришел. Я, к примеру, танкист. Кравцов артиллерист. В разведывательном управлении у нас и пехота, и летчики, и химики. А полковник Марчук — медик. На малиновых петлицах чаша золотистая да змеюга вокруг. Красивая у медиков эмблема. Не такая, конечно, как у нас, танкистов, но все же красивая. В армии медицинскую эмблему по-своему расшифровывают: хитрый, как змей, и выпить не дурак.
Марчук смотрит на меня тяжелым, подавляющим взглядом. Гипнотизер, что ли? Мне от этого взгляда не по себе. Но я его выдерживаю. Тренировка у меня на этот счет солидная. Каждый в Спецназе на собаках тренируется. Если смотреть в глаза собаке, то она человеческого взгляда не выдерживает. Человек может ревущего пса взглядом остановить. Правда, если пес один, а не в своре. Против своры нужно ножом взгляду помогать. В глаза ей смотришь, а ножичком под бочок ей, под бочок. А тогда на другую начинай смотреть.
Много у тебя, брат диверсант, врагов. Ранний рассвет и поздний закат — против тебя. Звенящий комар и ревущий вертолет — твои враги. Плохо тебе, когда солнце в глаза. Плохо, когда попал под луч прожектора. Плохо, когда тысячи электронных устройств эфир прослушивают, ловя твой хриплый шепот и срывающееся дыхание. Но бывает хуже. Бывает совсем плохо. Это когда появляется твой главный враг. Много еще против тебя придумают всяких хитростей, противопехотных мин и электронных датчиков, но главный враг останется тот же. У главного твоего врага уши торчком, желтые клыки, с каплями злой слюны, серая шерсть и длинный хвост. Главный твой враг быстрее тебя. Он твой запах носом чувствует. И прыжок у него гигантский, когда он на твою шею бросается.
Вот он, вражина! У, гад, как клычищи-то оскалил. Шерсть дыбом. Хвост поджал. Уши прижал. Это перед прыжком. Сейчас, зараза, прыгнет. Не рычит. Хрипит только. Слюна липкая вокруг пасти. Словно бешеный. В КГБ для таких собак особая графа в карточке предусмотрена. Называется «злостность». И пишут умудренные специалисты в этой графе страшные слова: "злостность хорошая", "злостность отличная". У этого пса в графе о злостности наверняка одни восклицательные знаки. Зовут зверюгу Марс, и принадлежит он пограничным войскам КГБ. Не скажу, что огромен пес. Видел я и покрупнее. Но опытен Марс, это все знают.
Сегодня не я против Марса. Сегодня против Марса Женя Быченко работает. Нож Женя в левой руке держит, а куртку в правой. Но не обмотал он руку курткой. Просто ее на весу держит на вытянутой вперед руке. Не нравится это псу. Необычно это. И нож в левой руке не нравится. Почему в левой? Не спешит пес. Взгляд свой звериный бросает с ножа на глотку и с глотки на нож. Но и на куртку пес смотрит. Почему ее человек вокруг руки не обернул? Знает серый своим песьим разумением, что у человека только одна рука решающая, вторая лишь дополняет, лишь отвлекает. И надо ему, псу, не ошибиться. Надо на ту руку броситься, которая опаснее, которая решающая. А может, все же за горло? Бросает свой взгляд пес, выбирает. Когда он решение примет, то остановится его взгляд и бросится он. И человек на арене, и мы, зрители, ждем именно этого момента. Перед прыжком у собаки взгляд останавливается, и у человека есть тогда короткий миг для встречного удара.
