группой и тем, как она провела операцию.
– Ладно, – сказал он наконец Игорю, – пошли в комнату. Поговорим…
Это «поговорим», вытянутое в окончании, звучало угрожающе, почти как «ну, посмотрим».
Лифшиц сел за стол, оставив Игоря стоять, как вообще-то всегда делают все генералы, особенно там, на своей территории, и потому это не показалось обидным. Но Игорь вспомнил, что перед отправкой они сидели в этой же комнате и обстановка была почти демократичной. Что-то изменилось в отношении генерала к спецназовцам.
– А ну, выкладывай начистоту, что ты за игры затеял с КГБ? – В низком голосе был и напор, и возмущение, и в то же время неуверенность в том, что он сможет услышать правду.
– Не понял, товарищ генерал… Какие игры? – На самом деле Игорь отлично все понял, и у него сразу же словно великий груз с плеч свалился: значит – он действовал правильно, значит, Лисовский вел свою игру, свою личную или игру в пользу Конторы, но первое более правдоподобно, иначе не встречал бы майора на аэродроме следователь. Что касается насильственных действий в отношении старшего по званию, то здесь к Игорю могли вполне обоснованно придраться. Полномочия свои он, естественно, превысил. Но спецназ всегда находится на особом положении. И то, что он сделал, ссадив старшего офицера с вертолета, оправдывалось необходимостью отправки раненого Краснова в госпиталь. Во всем остальном действия Лисовского выходили за рамки первоначального плана, кроме того, сам майор КГБ не являлся непосредственным начальником группы, и Игорь вполне мог сослаться на то, что первоначальный инструктаж он получал от генерала Лифшица и выполнял его указания. А то, что Лисовский при этом инструктаже присутствовал, еще ни о чем не говорит. Никто не представил Лисовского как руководителя операции и непосредственного начальника спецназовцев.
– Это я тебя должен спросить, что там за игры у вас происходили… Откуда взялся этот мешок с деньгами? Что за деньги? Почему тебя встречал на аэродроме их человек и о чем вы беседовали? Выкладывай начистоту, все равно я узнаю подробности.
Игорь внутренне усмехнулся – все, как полагается в спецслужбах, настучали уже! – и начал докладывать. Буквально через минуту генерал своей роли не выдержал, взглядом помягчел и махнул рукой:
– Ты садись, садись… Разговор долгим будет.
Игорь выложил все в подробностях, в красочных деталях. Некоторые моменты, которые можно было рассматривать под разными углами, он, естественно, интерпретировал в пользу группы и не сомневался при этом, что Лисовский в свою очередь подаст это блюдо под соусом собственного приготовления.
– И что, этот капитан Козлов прямо так хотел тебя увезти и взять полный отчет?
– Я спросил у него – меня арестовывают? Он бы, может, и попытался арестовать, чтобы отчет получить, да тут наши ребята в автобусе автоматами зашевелили, он и на попятную…
Лившиц сердито и басовито кашлянул:
– Чтоб еще раз меня уговорили с ними совместную операцию проводить… Сколько уже зарекался не связываться… Ладно. С этим покончили. Теперь что касается капитана Тана. Можно ли доказать, что это Лисовский его подстрелил?
Игорь в сомнении покачал головой:
– Едва ли… Если только экспертиза что-то покажет. Тело Тана мы привезли и пулемет привезли. Бой тогда шел обоюдный. Врукопашную сошлись. Но из пулемета с той стороны стреляли только сверху, с холма. Если бы они попали, то у него от головы только челюсть осталась бы. А так впечатление, что снизу стреляли. А Лисовский как раз лежал, он в рукопашной не участвовал.
– Ладно, будем разбираться. Подготовь мне письменный рапорт о том, как после вашей радиограммы Лисовскому был снят американский десант. Что там у него за канал такой, чтобы войска противника снимать? И с текстом шифрограммы обязательно.
– Оригинал шифровальщиком уничтожен сразу после передачи. Согласно инструкции. Так с каждым оригиналом поступают. И я за уничтожение расписываюсь в журнале.
– Пусть на память напишет. Но ты сам будь готов ко всему. Следственных органов у нас, сам знаешь, нет. Поэтому все расследование ведет КГБ. Они мундир пачкать, возможно, не захотят. Тогда могут на тебя много чего навалить. В своих ребятах уверен?
– Абсолютно.
– Ну и отлично… Еще скажи им, чтобы ситуацию прочувствовали пополнее, что Лисовский, по всей вероятности, хотел вас там похоронить. Он умышленно сразу не выслал транспортный вертолет. Чтобы вы лишнего о мешке с долларами не наговорили. И, возможно, та группа, которая холмы заняла, тоже по его наводке работала. Чтобы вас полностью добить. И понятно, почему они с Таном сбежать хотели той ночью. Хорошо, что вертолетчики, что раненого твоего вывозили, заметили их. Те чуть в стороне базировались. Потому и транспортник прилетел с ракетоносцами. Ладно, отдыхай! – вздохнул генерал и каким-то свойским движением потрепал Игоря по плечу. Выглядело это, должно быть, даже смешно, потому что сам Лифшиц ростом доходил Игорю только до этого самого плеча.
– Товарищ генерал, а что с Красновым – это раненый наш? Где он?
– В Союз твоего Краснова отправили. Здесь госпиталя не те… Все больше какими-то мазями да притирками лечат. А его оперировать, похоже, надо. Завтра и тебя, и всех твоих тоже отправим. Постарайся пока спрятаться, чтобы местные конторщики вылет не задержали – как в джунглях, не мне тебя этому учить… Если сюда пожалуют, пусть ребята твои скажут, что ко мне уехал, или в посольство, или вообще по магазинам пошел. За сувенирами…
– Понял, товарищ генерал. Разрешите идти?
– Ты-то оставайся, это я пойду. И помни, если все же докопаются – предельная осторожность. Каждое слово обдумай, прежде чем произнести.
Лифшиц уехал. Игорь разбудил, как ни жалко ему было это делать, ребят и собрал у себя в комнате. Объяснил обстановку и сложности в отношениях с Конторой. На всякий случай полностью прогнали, как на рекогносцировке, всю операцию, чтобы не было разногласий в случае допроса.
– Но, – категорично заявил Игорь, – никаких подробных отчетов. Вообще никаких отчетов. Держаться всем одинаково: просят рассказать – пусть сами спрашивают. Рассказывать вы права не имеете. Спросят конкретно о каком-то моменте – отвечайте по сценарию.
– Может, сказать кому-то, – предложил Макаров, – что видели, как Лисовский в Тана стрелял?
– А кто-то видел? – спросил с легкой издевкой Игорь. – В самом деле?…
– Увидеть можно и задним числом… Нам же тогда легче жить будет.
– Ребята, мы же не в КГБ работаем. Зачем нам их методы перенимать. Уважайте свои погоны.
– Как скажешь… – вздохнул Макаров. – Но по-моему: с волками жить – по-волчьи выть… Иначе среди них не выживешь.
Он только что вернулся из местного советского госпиталя с операции – ему сшивали сухожилия, зашивали сосуды, а сверху еще и гипс наложили на кисть. Все медицинские учреждения Слава ненавидел всегда, обращаясь туда лишь в случае самой крайней необходимости, а потому и был сейчас зол на всех и вся, а на Лисовского особенно, когда услышал, что, по предположению генерала Лифшица, майор, возможно, является организатором засады на группу.
Трубка сотового телефона от звонка глухо завибрировала во внутреннем кармане куртки. Игорь вытянул короткую антенну.
– Игорь. – Татьяна была слегка взволнована, это чувствовалось по голосу. – Мне только что звонили из ГИБДД. Спрашивали, где сейчас моя машина. Я сказала, что стоит в гараже. Они просили съездить и проверить. Про то, что гараж дома, я ничего не сказала.
– Откуда они знают телефон? Ты же там не прописана?
– В том-то и дело… Я сама удивилась. Сын с женой в отъезде. Спросить им было не у кого…
– Понятно.
– Можно через соседей узнать…
– Это тоже возможно.
– Что им сказать? Через час они перезвонят.
– Подожди минутку. Я сам тебе перезвоню.
– Хорошо. Только осторожнее, побереги себя.
Игорь нажал клавишу отбоя.
– Паршиво дело… Мы, по всей видимости, остались без колес. Я думаю, что около дома Кордебалета нас все-таки засекли и номер машины запомнили. Но скорее всего не точно. Уверенности у них нет. Сейчас проверяют. Какие предложения? Покупать что-то – слишком долго.
Сохно, естественно, быстро нашел решение в соответствии со своим характером:
– Элементарно делается! Подкатываем сейчас к любому гаражному кооперативу, невинно смотрим, где ворота открыты, хозяина сажаем на время в погреб – пусть отдохнет от суеты, а машину забираем. Хотя бы до вечера. Завтра с утра повторяем такой же вариант в любом другом кооперативе. В таком большом городе нам их надолго хватит.
– На безрыбье, как говорится… и это годится, – решился Игорь. – Главное, чтобы хозяина инфаркт не хватил. Другие предложения есть?
Макаров обычно одобрял методы Толика, но на этот раз он немного замялся, словно задумался. Игорь сразу понял – у того есть на уме что-то получше.
– Кто из вас помнит Доктора Смерть? – спросил Слава наконец.
– Это, кажется, майор из чучковской бригады? – переспросил Сохно. – Лось такой, поздоровее меня будет…
– Смутно помню… – сказал Игорь. – Его в Афгане, кажется, затаскали… С каждой рейдовой группой по тылам ходил. Других врачей с собой брать никто не хотел. Он был вместо талисмана. А при чем здесь он?
– Он живет здесь. Жил по крайней мере. Мы с ним в Боснии вместе воевали. Русский «черный батальон».
– Так ты и в Боснии, оказывается, побывал?
– И там тоже…
– И что же?
– У меня есть телефон. Может, попробуем позвонить? Он своим в помощи никогда не откажет. Если машина имеется, я думаю, предоставит. Да и сам он может сгодиться при тяжелом случае. В любой заварушке он пятерых конторщиков стоит. Даже из группы захвата.
Игорь кивнул:
– Звони…
Слава долго копался по своим многочисленным карманам, наконец-то нашел записную книжку, из которой от ветхости пожелтевшие страницы вываливались. Игорь протянул трубку.
– Алло! Мне Виктора хотелось бы услышать. Да-да, Виктора Юрьевича… – Слава заулыбался, показал поднятый вверх палец, значит, Доктор Смерть в
