Признаться, я опасался, что Радченков оставит меня охранять наших пленников. Все-таки ранение не может не сказаться на боеспособности. Но, видимо, ему понравилось, как я вел себя во время встречи со старшим из братьев Дидиговых, и старший лейтенант взял меня в основную группу. Чтобы не подвести других и не стать никому обузой, я воспользовался тем, что санитарная сумка была все еще у меня, незаметно для постороннего глаза вытащил оттуда шприц-тюбик парамедола и сделал себе новый укол в бедро.
Старший лейтенант Скорняков, однако, словно бы почувствовал мое состояние, хотя не видел, что я ставил укол, и подошел с вопросом:
– Как у тебя? – кивнул на бок. – Состояние~
– Парамедол действует.
– Скоро вертолет будет. Высадит на перевале «краповых» и к нам заглянет за Дидиговыми. Может, тебе в госпиталь надо? Только сам решай. Я твоего состояния не знаю и не могу за тебя определить твою боеспособность. Со своей стороны скажу, что нам каждый человек понадобиться может.
– Если может понадобиться, значит, я останусь, – решил я. – В госпиталь сразу бы после ранения, чтобы зашили. А то я сам зашивал сикось-накось. Но теперь уже поздно.
– А наркоз? – спросил старший лейтенант.
– А без наркоза. Наживую.
– И сам?
– Сам.
– Молодец. Держаться будешь около меня. Там посмотрим. Пока отдыхай.
– Евген! – позвал Скорнякова старший прапорщик Страшков. – Командир кличет. Пойдем.
Старший лейтенант кивнул мне и направился под скалу, где на камне Радченков расстелил карту. Начиналось, как я понял, планирование операции по захвату Асланбека Билимханова.
Мои парни, Вован Ласточкин и Серега Игнатьев, что вместе со мной в лапы к Авдорхану угодили, пристроились рядом.
– Ты как выкарабкался-то? Мы думали, тебя расстреляли. – Вован потрогал свой синяк пальцами.
Синяк со ссадиной. Не кулаком били. Наверное, прикладом. Если бы ногой, каблуком, он сумел бы удар блокировать. Он у нас во взводе в «рукопашке» лучший.
– Сначала завербовать пытались, чтобы я еще кого-то из парней заманил. Авдорхан говорил, что дезу командованию сунул, будто я вас заманил за деньги. Я отказался, хотели к вам отправить, да вилы у крыльца убрать забыли.
– Оружие крестьянских войн эпохи Болотникова, – изрек Игнатьев. – Умение воевать вилами у каждого из нас в крови. От далеких неспокойных предков досталось.
– А потом что? Тут парни какие-то ужастики рассказывают.
Я усмехнулся. Я сам от себя таких «ужастиков» не ожидал. Просто повоевал. И повоевал удачно. А войны без «ужастиков» не бывает.
– А потом меня отловить пытались. Перекрыли ущелье постами. Двадцать человек. На постах по одному человеку. На одном только двое было. Парень с девкой. Я по всем постам и пошел. Только девка мне нож в бок воткнула. С остальными справился. Потом «растяжки» поставил и из «подствольника» пострелял. Короче, одного только раненым отпустил. Говорят, он здесь уже, в селе умер.
– Нормально.
– А потом Ризвана, брата Авдорхана, захватил. И на вас сменял. По дороге к месту обмена с нашими встретился.
– И чего нам вилы не попались, – вздохнул Игнатьев.
– Кадочников! – позвал старший лейтенант Скорняков. – Двигай сюда. Консультация требуется.
– Принимай участие в заседании штаба, – сказал старший лейтенант Радченков. – Ты у нас самый крупный специалист по местной обстановке.
– Я готов, товарищ старший лейтенант.
Вокруг камня сидели оба старших лейтенанта, снайпер, старший прапорщик Страшков, минер, прапорщик Лавренец, которого я знал только по тому, что он у нас занятия по минному делу проводил, и радист старший сержант Труханов с включенной рацией. Труханов не из нашего взвода, он из бригадной роты связи и нашему отряду был только придан. Радист настраивался на волну и, как только я подошел, протянул Радченкову наушники с микрофоном:
– Подполковник Волкотруб, товарищ старший лейтенант, на связи.
– Товарищ подполковник, старший лейтенант Радченков, мы готовы заблокировать дорогу.
Голос из наушника слышен был всем. Наверное, Труханов специально так рацию настроил.
– Отлично. Будем согласовывать действия. Сразу даю информацию. Машину мы после звонка подполковника Жданова перехватили. Все правильно твой Авдорхан сказал. Водитель признался. Он сам сейчас в кузове связанный лежит. Мы выдвинулись дальше, вплотную к повороту. Правда, одной машины нам мало, пришлось четыре рейса сделать, чтобы всех перебросить. Заблокировали ущелье дальше минного поля. Минное поле нам в дополнение к твоему сообщению водитель показал. Джамаат Билимханова потерял на мине одного человека. Тело тоже в кузове лежит. Они сами его загрузили. Сами определили конец минного поля и двинулись прочесывать «зеленку» в сторону села. Мы готовы будем выступить следом за Билимхановым, как только согласуем действия, чтобы не выгнать его на тебя, пока ты не готов. Будем двигаться демонстративно по дороге и из кузова обстреливать «зеленку» из пулеметов и минометов. Это заставит их поторопиться. Но они и без того уже, думаю, ушли далеко. Нам тут пограничники дали напрокат стационарный тепловизор. Он большой, на вышке ставится. Они только что из ремонта его получили. На три дня выделили. Это поможет определить, куда бандиты Асланбека двинут. Плохо, что по горам с таким тепловизором не побегаешь. Ладно. Докладывай обстановку, что там у тебя.
– Нам надо хотя бы полчаса, чтобы подготовиться. Лично мне не нравится сама конфигурация места, где будем делать засаду.
– Что тебе, Вячеслав, опять не нравится? Конкретнее.
– Хорошо бы выйти в более узкое место, чтобы полностью запереть весь джамаат. Но, судя по карте, более узкие места находятся там, где они сами сейчас находятся или где вы находитесь. У нас они имеют возможность рассеяться, и потом поодиночке их отлавливать будет трудно. А если учесть, что жители села после больших потерь среди собственных мужчин не могут быть настроены к нам дружелюбно, мы сможем потерять многих из бандитов. Сейчас, я спрошу у Крещеного. Он здесь уже все кругом обежал, обстановку знает.
Старший лейтенант Радченков повернул карту так, чтобы мне можно было ее видеть.
– Посмотри, младший сержант.
Мне и смотреть в карту не нужно было.
– Негде здесь, – сказал я. – Если только атаковать с трех сторон. Запереть сзади, спереди и сверху и прижать к обрыву.
– Слышите, товарищ подполковник?
– Слышу. А что мешает запереть с трех сторон?
– Количество бойцов. Людей маловато. Но мы попробуем. Вы там рядом с ручьем сидите. И «зеленка» за ручьем. У нас ручей под обрывом. Внизу «зеленки» нет, есть только поверху по террасам, между которыми серпантином идет скотогонная тропа. У меня есть мысли. Я через полчаса на связь выйду. Ждите.
– Хорошо, только поторопись, а то нам придется Билимханова бегом догонять.
Старший лейтенант Радченков отдал старшему сержанту Труханову наушники с микрофоном и замер, задумавшись.
– Так, значит, говоришь, с трех сторон, – произнес он через некоторое время.
Судя по сказанному, фраза ко мне относилась, хотя напрямую к моей персоне Радченков не обращался. И потому я ничего не ответил, ожидая конкретного вопроса.
– Это не необученные парни Авдорхана, – напомнил наш командир взвода. – Этих нашими силами не перекрыть. Через секунду после первого выстрела они уже в «зеленке» будут. Вплотную не встанешь – своих перестрелять можно. Рассеяться – они пройдут. Развернуть широкую цепь – людей не хватит.
Старший лейтенант Скорняков не отговаривал Радченкова от проведения операции. Он просто выкладывал свои возможные контраргументы, которые следовало каким-то образом обойти. Это даже я понял.
– Думать, думать давайте. Лавренец, – позвал командир минера. – У тебя «МОН-50» с собой есть?
– Две мины.
– Ты обещал кому-то их на склад вернуть?
Прапорщик не ответил.
– Тогда, как я понимаю, их следует использовать. Можно их установить на самом краю «зеленки» так, чтобы перекрыть участок дороги?
– Перекрыть участок дороги всегда возможно, – согласился Лавренец. – Только какой участок перекрывать? Надо выставлять так, чтобы точно на этот участок люди вышли. Управляемых взрывателей у меня нет. Только натяжного действия.
– А мы их приведем на этот участок, – подсказал Скорняков. – Давайте думать как.
Я вдруг вспомнил.
– Флаг.
– Что – флаг? – переспросил старший прапорщик Страшков.
– В «уазике» флаг дудаевский. Зеленый, с волком. В багажнике свернутый лежит. Я видел, даже отмотал чуть-чуть, чтобы посмотреть.
– Я тоже видел, – сказал старший лейтенант Скорняков. – Только не совсем понимаю, что мы будем с этим флагом делать? Мне не кажется, что они пожелают атаковать наши позиции, чтобы отбить флаг.
– А мы разве должны им свои позиции показывать? – спросил старший лейтенант Радченков. Он сразу уловил мою мысль. – Мы просто их всех перед этим флагом соберем. Надо какую-то картинку создать. Я понял, младший сержант. Работаем все. Собрать сюда тела убитых. Пять человек в «зеленке», двое на дороге. Этого хватит. Пойдемте место искать, где гвоздь вбивать!
– Какой гвоздь? – не понял Лавренец.
– На который мы картину нашу повесим.
«Гвоздь» нашелся быстро, поскольку из множества худших вариантов выбрать один более-менее подходящий было вполне возможно, и даже труда великого не составляло. Этот вариант и выбрали. С одной стороны, плохо было то, что обрыв над выбранным местом был довольно высокий, верхняя часть выступала вперед и над дорогой нависала, и он мог бы прикрывать от огня сверху, если бы такой огонь пришлось бы вести. И «зеленка»
