жертвы
поддерживает движение карусели.
Например, если у отца был неудачный день на работе, он может действовать как преследователь, крича на
детей за то, что они слишком шумят, когда он приходит домой. Они чувствуют себя жертвами и жалуются
матери на отца. Тогда мать спасает их, говоря, что отец имел в виду не то, что говорил. Затем она
становится преследователем, так как чувствует, что ее мирный дом выведен из равновесия, и начинает
критиковать мужа за то, что он кричал на детей. Это заставляет отца воскликнуть: “Я вымотался на работе,
пришел домой, а теперь ты еще изматываешь меня!”. Он
может или пасть духом как истинная жертва, которой он себя ощущает, или вступить в соревнование с
женой за позицию жертвы, которая в этом случае говорит: “Я только пыталась все уладить. Я сижу весь
день дома, тогда как ты уходишь и бываешь среди людей. Я скучаю и устала от такого обращения”. Затем
они могут вступить в борьбу за то, кому из них хуже, пока дети не придут на помощь со словами: “Не
ругайтесь, мы будем вести себя тихо”. В зависимости от силы потребности каждого из них находиться в
положении жертвы, эта игра может продолжаться весь вечер с бесконечными вариациями.
Вы, конечно, заметили, что в “драматическом треугольнике” существуют взаимоотношения между
преследователем и жертвой, между жертвой и спасателем. Однако между спасателем и преследователем
взаимоотношения отсутствуют. Это отсутствие отношений является критическим, поскольку, если бы
спасатель и преследователь прекратили общение, игра закончилась бы.
Мы считаем, что “драматический треугольник” — это попытка завершить отношения мать-отец-ребенок в
