племенном виде человекообразных, то экстаз и мучения современного футбольного болельщика имеют определенный смысл. «Вражеская» команда и ее приверженцы почти так же ужасны и опасны для него, как группа свирепых воинов для представителя яномамо. В древнеримских гонках на колесницах соревнующиеся команды различались цветами одежд возниц. Сначала их было всего два — белый и красный. Позже к ним добавились, а затем и практически вытеснили их зеленый и синий. Хотя изначально цвета помогали различать колесницы, они дали начало фракциям соперничающих болельщиков. После Калигулы даже император частенько поддерживал одну из них.
Обычай скоро распространился до Константинополя, где Ипподром представлял собой огромную арену для гонок на колесницах. И город разделился на две фракции — зеленую и синюю. Противостояние оказалось нешуточным, однако худшее было впереди. В VI веке нашей эры смесь кислоты спортивных фракций и щелочи религии и политики наконец-то взорвалась. Начались кровопролития. Слабый, но расчетливый император
Анастасий примкнул к еретикам и разорвал всяческие отношения с Папой. С тех пор его команда — зеленые — стала ассоциироваться с ересью. На одном религиозном празднестве в конце правления Анастасия зеленые убили 3000 синих, положив начало периоду необычайно жестоких столкновений между двумя фракциями. Когда император умер, трон унаследовал амбициозный солдат Юстин, которого, в свою очередь, сменил его еще более амбициозный племянник Юстиниан. Последний женился на бывшей проститутке по имени Феодора, затмившей своей амбициозностью их обоих и в свое время пострадавшей от рук зеленых. Юстиниан и Феодора восстановили православие, а в спорте благоволили синим. Зеленые же придерживались неортодоксального течения и оказывали всяческое политическое сопротивление новому режиму. Синие, меж тем, терроризировали город, преследуя зеленых и еретиков. В 532 году на Ипподроме вспыхнул мятеж. Юстиниан попытался подавить его, казнив зачинщиков с обеих сторон. Увы, это лишь подлило масла в огонь: обе фракции объединились против него самого, и началось восстание «Ника». В результате, большая часть города, включая собор Святой Софии, сгорела. Собравшаяся на Ипподроме толпа провозгласила императором племянника Анастасия. Пять дней город находился во власти фракций: Юстиниан уже подумывал о побеге из своего охраняемого дворца, но его храбрая жена спасла положение. Она убедила синих покинуть Ипподром, а затем отправила туда войска под командованием двух полководцев. В тот день погибли 30 тысяч зеленых149.
«Ника» — бабушка всех футбольных бунтов — четко свидетельствует: ксенофобная групповая лояльность у человека так же сильна, как и у шимпанзе. Впрочем, в эту ксенофобию мы приносим и кое-что из общества дельфинов, формируя альянсы второго порядка. В самом деле, отличительная черта многих человеческих обществ, включая западное, в котором существую и я — их «сегментированность». Мы живем маленькими кланами, образующими племена, которые образуют альянсы и так далее. Кланы могут ссориться и сражаться, но внешняя угроза заставляет их сомкнуть ряды. Провести параллели с приматами можно, однако это будут не наши ближайшие родственники, человекообразные. Гамадрилы, например, живут в гаремах: один самец, несколько самок и несколько подрастающих самцов. По ночам гаремы собираются в кланы, каждый из которых состоит из двух или трех находящихся в близком родстве гаремов. Несколько таких кланов составляют стаю, живущую на строго определенной территории. Что, однако, уникально для афалин и людей, так это использование альянсов между группами в сражениях с третьей стороной. Как две коалиции дельфинов могут объединяться, чтобы украсть самку у третьей, так и наша история пестрит стратегическими альянсами между человеческими племенами. Враг моего врага — мой друг.
Индейцы яномамо часто заключают соглашения между деревнями, имеющими общих врагов. Пакт Молотова — Риббентропа, в рамках которого нацистская Германия и сталинская Россия согласились не нападать друг на друга, тем самым подготовив почву для беспрепятственного нападения немцев на Польшу и Францию, формально идентичен договору о ненападении, заключенному Луи и Йеруном против Никки в стае шимпанзе Франса де Ваала, и А и Б против Г в стае дельфинов Коннора. Единственное отличие — у людей подобные пакты заключались между племенами, а не между индивидами или трио. Такие тактики построения коалиций уходят своими корнями в сотрудничество приматов в случае агрессии.
Но внешнюю политику, конечно же, нельзя объяснить инстинктом, верно? В подробностях — нет,
