сказать. По крайней мере, надо попробовать. Другого выхода у него пока не было – не было его и в книге, полученной от старика.
Камера показывала мальчишку, едущего на педальной машинке по длинным коридорам отеля. Артем вспомнил себя в его возрасте. У него тоже была машинка. Он очень любил ездить по лужам так, чтобы брызги в разные стороны. Самая большая лужа собиралась там, на заднем дворе, у бани. Тогда он даже и не догадывался, что это баня. Зато баня знала, что это он.
Мальчишка на экране остановился у двери с номером 237. Зловещая музыка проникала в мозг и зарождала панику. Тихонов плевать хотел на мальчика и число 237. Паника зарождалась от вдруг нахлынувших воспоминаний. Артем сделал ужасающее открытие. Пока он ездил по этой огромной луже, пока жидкая грязь заливала его резиновые сапожки, хозяин следил за ним, он был там, в заколоченной бане.
Тихонов встряхнулся. Сон почти сморил его. Артем попытался вникнуть в смысл фильма. Женщина на экране обвиняла похожего на сумасшедшего мужчину в том, что он пытался задушить ребенка. Она обвиняла его в том, чего он не делал. Это Артем помнил хорошо. Иногда и в жизни происходит подобное. Кто-то обвиняет кого-то в том, чего он не совершал. Жизнь, она ведь такая…
А сон подползал все ближе, окутывал, словно саван, поднявшись от ног к животу. Уже скоро он накрыл его с головой.
Погорячилась. Это первое, что пришло ей в голову, едва она миновала табличку «мкрн. Подлесный». Погорячилась так, что на душе тошно. Она не могла представить себе, что скажет родителям Вики и Наташи. Где они? Почему она приехала без них? Почему?
Она припарковала машину напротив заправки ТНК. Нет, она не собиралась уезжать. Не собиралась бросать Артема. В первую очередь Артема. Нервный срыв связан с галлюцинациями или сном. Если голые мужики в общественной бане могли ей присниться, то невидимая стена во дворе была наяву. И именно от этого было по-настоящему страшно.
Он ехал на своем Темомобиле по лужам. Но лужи были на полу в помещении с рядами скамеек. Артем ловко объезжал деревянные преграды, при этом не забывая о лужах. Брызги летели в разные стороны. Но сейчас почему-то это не приносило особой радости. Наоборот, была какая-то тревога, как там, у кустарников, за сараем. Ощущение, что за ним наблюдают. Он начал сильнее крутить педали. Его уже не интересовали лужи. Ему нужен был выход, но, куда бы он ни ехал, его не было.
Лужи становились больше. Его Темомобиль уже с трудом преодолевал их. Он доезжал до стены, останавливался резко, обдавая грязными брызгами все вокруг, затем разворачивался и, словно заведенный, ехал к противоположной стене. Там происходило то же самое.
Он подъехал в сотый раз, а может, в тысячный к одной из стен, когда в душевых кабинках включилась вода. Мощным напором она ударила в пол, увеличивая лужи. Артем остановился в центре помещения, не доехав немного до самой большой лужи. Он, как завороженный, смотрел на стену. Шум воды не мог скрыть смеха. Но он почему-то доносился из-за стены, снаружи. И еще кое-что… что-то, что он смог рассмотреть не сразу. По черным бревнам сочилась вода. Не единым потоком, а будто каждая щель, каждый шов между бревен выдавал свой небольшой поток, который догоняя другой, соединяясь с третьим, превращался в живую глазурь.
Артем слез с веломобиля. Его зеленые резиновые сапожки чавкнули в луже, и он пошел к стене. Каждый детский шажок с чавканьем заглушал на время мерзкое хихиканье за глазурью. В смехе за стеной было что-то отталкивающее, но не пугающее. Будто там сидел помешанный человек и смеялся над собственными мыслями. И Артема просто подмывало посмотреть если не на мысли, то на их обладателя.
Он подошел к стене. Артем вгляделся в «зеркало» водопада. Отражение повторяло все его движения. Он очень сильно хотел дотронуться до водной глади, но что-то его останавливало. За спиной появился дедушка. Артем повернулся, но сзади никого не было. У мальчика в зеркале за спиной стоял старик. Из-за преломления было сложно сказать, что именно за старик, но он был похож на его дедушку.
– Тема, иди к нам.
Голос точно был дедулин. Старик протянул к нему руку. Артем отступил. Ему даже показалось, что пальцы старика высунулись из воды.
– Иди, – позвал дедуля.
Артем любил деда, но что-то его заставляло сейчас опасаться его. Может, то, что он с каким-то мальчиком оказался в стене? Артем еще отступил и взглянул на стену. Старик все еще был там, но место мальчика занял огромный черный пес Цербер. Дед больше его не звал. Он склонил голову к правому плечу и захихикал. Тело пса начало подрагивать. Цербер хихикал вместе с хозяином.
Сергей не дошел до дома. Совесть или еще какая ерунда, поселившаяся в его мозгу, не позволила ему. Его будто что-то разрывало изнутри. Что-то сдавливало сердце ледяной рукой. Сдавливало, а потом резко отпускало, заставляя сердце сбиваться с ритма. Он должен помочь Артему. Ну а с другой стороны, что-то ему подсказывало, что нужно бежать как можно дальше от Тихонова и этих трех проклятых домов.
Будь что будет. Дождь наверняка начался не сейчас, но Проскурин только это заметил. Он достал таблетку. Последнюю. Закинул в рот и проглотил. Сергей знал, что минут через двадцать ему будет плевать на хозяина, на баню и всю нечисть, живущую там. Через двадцать минут Сергей станет Брюсом Уиллисом и спасет весь мир.
Он прошел через калитку и направился к дому Тихонова. Проскурин слышал звуки, льющиеся из динамиков телевизора, когда он, словно вор, пригнувшись, пробежал под окнами. Ему не нужен был дом, ему нужна была баня.
Сергей выбежал на задний двор. На улице, как он и предполагал, никого не было. Стол все еще стоял у сарая, накрытый полиэтиленовой пленкой. Стулья валялись под навесом у дома, будто их кто-то наспех побросал туда. Проскурин медленно подошел к углу и выглянул. Большая лужа собралась у крыльца бани. Дождь почти перестал. Да и был-то он не такой сильный, чтобы образовалась такая лужа. Казалось, что кто-то намеренно сюда натаскал воды. Он обошел лужу и повернулся лицом к крыльцу. Дверь была открыта.
Сергей смотрел на дверь, будто это был вход в пещеру со злыми великанами. Наркота еще не подействовала или подействовала, но как-то не так. Проскурину не нравилось, что творилось у него в голове. Он паниковал только оттого, что дверь в баню кто-то открыл, хотя пару часов назад они с Артемом заколотили ее так, что для ее вскрытия понадобился бы взвод ОМОНа со спецсредствами. Либо полицейский отряд здесь побывал, либо… Он попытался вспомнить, действительно ли они забивали дверь. Сергей посмотрел на свои руки. Указательный палец левой забинтован. Он попал по нему молотком. С фактами не поспоришь – они забили дверь. Именно поэтому ему стало еще страшнее. Проскурин боялся моргнуть, чтобы не пропустить того, кто сейчас там. Существо в бане, будто подтверждая свое присутствие, захихикало. Тихо, но Сергей хорошо расслышал смешок. Парень вдруг не на шутку запаниковал. А что, если хохотун выскочит так прытко, что ноги Проскурина не смогут сдвинуться с места? Или наркота накроет не в самый подходящий момент? Вообще, около этой чертовой бани подходящих моментов просто не бывает.
