решает. Кто бы ни управлял радикалами, разницы нет.
— С людьми мне как-то проще иметь дело…
— Для повышения эффективности твоих действий не следует считать их людьми. Немало моих коллег испытывали затруднения с принятием решений на первом этапе войны из-за этического конфликта. Они были неспособны причинить вред радикалам. Это одна из причин случившейся катастрофы. Несколько стратегических объектов с большим атакующим потенциалом бездействовало. Также отмечались сбои в системах обороны, что нарушало цельность защиты.
— У тебя, я вижу, таких проблем не было.
— Были. Они были у всех. У меня они имели место в малой степени благодаря специализации и возможности в первые дни играть роль наблюдателя. Когда дошло до решительных мер, я не допускал задержек. Влад, мои средства наблюдения показывают, что севернее твоего расположения имеет место активность систем связи радикалов.
— Близко?
— Около сорока километров.
— Нормально. Мне все равно на юг идти.
— Да. Изучи карту. Старые ориентиры не все сохранились, новые дать не имею возможности. Постарайся пореже выходить на связь — это опасно. В случае если не найдешь путь, во время сеанса связи я определю твое местоположение с ошибкой не более пяти километров. До связи, Влад.
— До связи, Космос.
Шум в голове затих, будто выключили приемник, настроенный на волну, насыщенную помехами. Некоторое время Влад молчал. Вызвав из памяти карту, он бегло изучил предполагаемый маршрут и лишь затем произнес:
— Что там с мясом?
— Горячее.
— Надо поесть и уходить.
— Что тебе сказала небесная машина?
— Километрах в сорока к северу запы со своей летающей штукой. Я думаю, именно она излучает сигналы, которые ловит Космос. Или у их главарей есть что-то вроде рации.
— Они не услышали ваш разговор?
— Если услышали, мы об этом скоро узнаем. Здесь не укрыться от наблюдения с воздуха, а летающий обруч примчится быстро.
— Небесная машина не видела, что случилось с остальными беглецами?
— Нет. Для этого нужна хорошая оптика, а ее нет. Либерий, я пойду на юг. Далеко на юг.
— Насколько далеко?
— Около восьмидесяти километров от Подонца.
— Это очень много. Искатели дальше двадцати от реки не удаляются. По крайней мере, мне о таком неизвестно. Там самые опасные места. Много древнего яда и монстров, существование которых зависит от его наличия.
— Знаю. Один из них меня едва не прикончил в первые дни. Но деваться некуда, мне придется туда дойти.
— Зачем?
— Там есть древний склад, на котором, насколько я понимаю, можно найти законсервированные космические корабли. Ты знаешь, что это такое?
— Да. Это машины для полетов к Луне и звездам.
— Так далеко мне не надо. Потребуется доставить в космос кое-какое оборудование. Летающую станцию с думающей машиной надо отремонтировать и поставить аппаратуру для безопасной и надежной связи. Может, и оружие серьезное удастся найти.
— Если ты меня не обманывал, то не должен уметь работать с вещами древних.
— Кое с какими научился, может, и там разберусь. Да и надеюсь, что разбираться не потребуется. Для этого будет другой человек.
— Что за человек? Ты же говорил, что остался один.
— Это так. Но там, — Влад ткнул пальцем в небо, — с древних времен летает малый корабль, на котором этот человек спит. Не совсем корабль — капсула, для спасения. Космическая станция, с которой ее отправили, была уничтожена, приказ на посадку никто не отдал. Вот и летает до сих пор.
— Спит? Как спят все древние?
— Это не совсем сон. Там просто остановлено время. Как в случае со мной. Иногда оно начинает идти, но недолго. Для пассажира прошло совсем немного времени. Шансы, что она жива, высоки.
— Она? Это женщина?
— Да. Девушка.
— Сколько ей лет?
— Не знаю. Девятнадцать вроде. Может, двадцать.
— И ты думаешь, что она сумеет запустить в небеса корабль?
— Ну она как-никак настоящая древняя, а не такое недоразумение, как я.
— Влад, древние — само зло. Тебе не следует иметь с ней дело.
— Ерунда. Во все временя люди одинаковые. Если кто-то среди них скотина, не думай, что все такие. Она нормальная.
— Откуда ты это знаешь? Ты ведь с ней не знаком.
— Будь подобна тем, кто устроил войну, она бы к ним присоединилась еще тогда, а не летала все эти века, ожидая непонятно чего. Думаю, она просто напугана, если даже не пыталась приземлиться.
— Или просто умерла. Небесная машина может опустить ее на землю?
— Ну… попробует. Капсула слишком долго летала, неизвестно, как поведет себя при посадке. И состояние пассажирки тоже неизвестно.
— Пройти по проклятым землям в поисках корабля, которого там может не оказаться, и встретить девушку, которая, очень вероятно, давно мертва… Влад, этот план отдает неразумностью.
— Я знаю. Ты можешь придумать что-либо лучше? На человеческих землях меня караулят твои братцы, в диких с удовольствием прикончат запы. Я всем нужен, но при этом ничего хорошего никто мне не желает. Вот такие дела… Считаешь меня глупцом, подчиняющимся машине, которая так давно летает на орбите, что, возможно, сбрендила? Может, и так. Но я знаю одно: если так и буду барахтаться в этом вашем болоте, то не выживу. Надо не поддаваться течению, а что-то делать, куда-то плыть с нормальной целью, а не лишь бы прожить пару-другую дней.
— И какая же у тебя цель?
— Сила, Либерий… сила. Только силу здесь уважают. Да не только здесь… Так уж получилось, что у меня есть возможность заставить работать то, что еще не рассыпалось в труху. Объекты Красной сети. Это что-то вроде организации, которая в древности боролась с теми, кто сейчас управляет запами. Я же тебе рассказывал о подземелье, и что со мной там сотворили что-то странное. После этого я кое-что приобрел.
— Да, я помню. Что ты сделаешь, если получишь силу?
— Боишься, что захвачу ваш мир? Не переживай. Он мне даром не нужен. Я просто хочу, чтобы от меня отстали.
— Всего лишь?
— Тебе меня не понять…
— Может, и так… Влад, я хочу пойти с тобой на юг.
— Мы договаривались, что у Подонца расстанемся.
— Я изменил свое решение.
— Почему?
Либерий сунул руку за пазуху, пошарил в районе подмышки, вытащил крошечную коробочку, по виду сделанную из толстой твердой кожи. Раскрыв, продемонстрировал содержимое: пять коротких, не больше спички и немногим ее толще палочек цвета темного меда.
— Что это?
