фильм представили к показу в единственном кинотеатре в Милуоки, и, естественно, я пошла его посмотреть. Я не могла поверить своим глазам… Филипп не только выбросил восемьдесят процентов сделанных нами изменений, он восстановил половину диалогов, которые никуда не годились. Разумеется, я была не единственной, кто думал, что он ошибся в выборе, поскольку газеты пестрели унизительными статьями о провале… и о том, что Филипп порвал отношения с топ-моделью, с которой встречался последний год… Это объясняло, почему он мне не звонил. Я была настолько разочарована — тем, что наша работа прошла впустую, и тем, что он так наплевательски отнесся ко мне, — что я села и напечатала Филиппу резкое письмо, в котором выразила свое неудовольствие. Если честно, я не рассчитывала, что он мне ответит. Но примерно через неделю он появился на моем пороге. И первое, что он сказал, было: «Я ошибался во всем. Особенно в тебе».
— И что потом?
— Через полгода мы поженились.
— Как романтично, — заметил я.
Она улыбнулась и разлила остатки водки по рюмкам.
— Так какова мораль этой истории? — спросил я. — Вы не виноваты в том, что ваш муж снял этот паршивый фильм?
— Приблизительно.
Я допил водку. Теперь я даже не почувствовал, как она попала мне в пищевод. Потому что я уже ничего не чувствовал.
— Позвольте мне открыть вам один секрет. Мой муж заставляет вас ждать, потому что он не выносит общества талантливых людей.
— Полагаю, что любого, кто исхитрился заработать столько денег, можно смело назвать талантливым.
— Возможно. Но он мечтал о другом таланте: о творческом даре, если хотите. Таком, как у вас. И знаете, я тоже очень высокого мнения о вас. Как вы думаете, зачем я прилетела сюда? Я просто хотела познакомиться с вами. Я действительно думаю, что «Продать тебя» — это знаковый сериал.
— Я польщен.
— Рада стараться.
Она посмотрела мне в глаза и опять улыбнулась. Я взглянул на часы. Она сказала:
— Если вам пора спать, не позволяйте мне задерживать вас. Я могу попросить Гэри принести вам теплого молока и печенья. И уверена, где-нибудь найдется свободный плюшевый мишка, если вам нужна компания.
Марта выгнула брови — скорее шутила, чем флиртовала. Или скорее флиртовала, чем шутила? А может, она поднимает брови вообще без всякого повода? Черт, я не мог разобраться толком: я был пьян в хлам.
— Мне кажется, мне действительно стоит увидеться со своей постелью, — сказал я. — Спасибо за водку.
— Это все входит в обслуживание, — сказала она. — Приятных сновидений.
Я попрощался и, пошатываясь, направился в свою комнату.
Трудно сказать, как я туда добрался. Во всяком случае, на постели я растянулся прямо в одежде. В четыре утра я проснулся и едва успел добежать до ванной комнаты: приступ рвоты продолжался пять минут без перерыва — может, водка была и хороша, но мой организм к ней не приучен. Потом я разделся, встал под горячий душ и снова вернулся в кровать, весь мокрый.
Согреваясь под одеялом, я вспоминал свой разговор с Мартой Флек, но вскоре меня сморил сон.
Проспал я примерно до полудня. Ощущения были ужасными. Казалось, что мозги плавятся в атомном котле, в памяти всплывали кадры из «Сало», перемежающиеся крупными планами жены миллиардера.
Все, хватит! Сегодня я покидаю остров. Я и так слишком долго ждал, потакая капризам богатого человека. Дотянувшись до телефона, я позвонил Гэри и спросил, нельзя ли доставить меня сегодня в Антигуа, а оттуда дальше — в Лос-Анджелес.
Через пять минут раздался звонок. Это была Марта.
— Вы знакомы с чудом, которое называется «берокка»?
— Привет, Марта.
— Доброе утро, Дэвид. Что-то голос у вас глуховат.
— Зато вы звучите бодро.
— Спасибо «берокке». Это растворимый препарат с лошадиной дозой витаминов В и С. Единственное средство, которое, с моей точки зрения, помогает от похмелья. «Берокку» делают в Австралии, а они там все знают про похмелье.
— Пожалуйста, пришлите мне две таблетки.
— Они уже на полпути к вам. Только не пытайтесь раскрошить их с помощью кредитной карты и вдохнуть через трубочку, скатанную из пятидесятидолларовой купюры.
— Я такими вещами не занимаюсь, — обиделся я.
— Да я шучу, Дэвид. Расслабьтесь…
— Простите… И кстати, я получил большое удовольствие от вчерашнего вечера.
— Тогда почему вы хотите сегодня уехать?
— Как же быстро здесь распространяются новости.
— Надеюсь, это решение не связано со мной.
— Думаю, это больше связано с тем, что ваш муж заставил меня прождать чертову кучу времени. А у меня есть своя жизнь… и дочь, которую я должен навестить в Сан-Франциско в эту пятницу.
— Ну, это легко сделать. Я закажу «Гольфстрим», и он доставит вас прямиком к месту назначения в пятницу утром. Разница во времени в вашу пользу, так что вы будете там в середине дня без всяких проблем.
— Но это означает, что я вынужден буду болтаться здесь без дела еще два дня.
— Слушайте, я понимаю, что вы злитесь на моего мужа. Как я уже говорила вчера, он затеял с вами игру… он со всеми играет. И мне это не нравится, тем более что именно я предложила ему вашу кандидатуру. Ведь я большая ваша поклонница. Кроме «Продать тебя», я читала почти все ваши ранние работы для театра…
— В самом деле? — сказал я, стараясь без особого успеха сделать вид, что мне это безразлично.
— Да, я поручила моему помощнику отследить все ваши пьесы…
Представляю, какая потребовалась работа, подумал я, ведь ни одна из моих ранних пьес так и не была напечатана. Но я уже уяснил одну вещь насчет премилого семейства: если им что-то нужно, они это получают.
— …и я бы хотела поговорить с вами насчет тех изменений, которые вы внесли в сценарий для Филиппа.
И который, очевидно, Джоан передала ей.
— Вы его уже прочитали?
— Первым делом, утром.
— А ваш муж?
— Я не знаю, — сказала она. — Мы с ним несколько дней не разговаривали.
Я хотел было спросить почему, но передумал. Вместо этого я спросил:
— Вы в самом деле прилетели из Нью-Йорка, чтобы увидеться со мной?
— У нас на острове не часто гостят писатели, которые мне нравятся.
— И вам действительно понравился новый вариант сценария?
Она мрачно рассмеялась:
— Ищете поддержки?
— Точно, — сказал я.
— Ну, я считаю, что вы проделали блестящую работу.
