— Ладно, увидимся в десять, — сказал я и повесил трубку. Затем повернулся к Салли: — Брэд на моей стороне.
— В самом деле?
— Он сказал, что мы должны как можно быстрее отреагировать, и попросил меня немедленно приехать в офис.
— Тогда поезжай, — сказала она, глядя вбок.
Я приблизился к ней и попытался обнять, но получил отпор.
— Салли, радость моя, — сказал я, — все утрясется.
— Ничего подобного, — отозвалась она и ушла.
Я замер на месте, потом хотел пойти за ней, чтобы уверить ее в своей невиновности. Но инстинкт подсказал мне: лучше уйти. Поэтому я схватил пиджак, телефон и ключи от машины и вышел из квартиры.
По дороге в офис я позвонил Элисон на сотовый. Но автоответчик сообщил мне, что она в Нью- Йорке, где пробудет до четверга. Я еще раз взглянул на часы. На Восточном побережье было далеко за полночь… именно поэтому мне и пришлось прослушать запись. Поэтому я оставил следующее короткое послание: «Элисон, это Дэвид. Дело срочное. Позвони мне на сотовый, как только прочтешь это».
Затем я вдавил педаль газа в пол и полетел вперед, прокручивая в уме все те аргументы, которые мог выдвинуть против кампании очернительства, развязанной Макколлом. Заодно я сочинил разгневанную записку в адрес студии «Уорнер Бразерс», где, как выяснилось, завелся предатель, сливший мой сценарий репортеру.
Когда я прибыл в офис, Брэд и Боб были мрачнее тучи, а глаза у Трейси — красными, что наводило на мысль о слезах.
— Жаль, что так получилось, — сказал я. — Но послушайте, этот маньяк нанял парочку дознавателей, чтобы рассмотреть все мои сценарии под микроскопом. И что они нашли? Пять строк, которые можно приписать другим писателям. Вот и все. А что касается идиотского обвинения насчет Толстого…
Боб Робинсон перебил меня:
— Дэвид, мы прекрасно слышим, что ты говоришь. И если честно, когда я прочитал текст, я подумал то же самое: это всего лишь пара строк — то там, то здесь, какая разница. Что же касается старой пьесы, то Толстой тут ни при чем. Любой человек, будь у него хоть одна извилина, поймет, что ты умышленно интерпретировал этот рассказ, привязав его к нашему времени…
— Спасибо, Боб, — сказал я. Чувство облегчения окатило меня, как струя мощного душа.
— Я еще не закончил, Дэвид.
— Прости.
— Как я уже сказал, я не считаю, что обвинения Макколла справедливы. Но перед нами встает проблема надежности. И нравится это тебе или нет, с выходом новой колонки ты переходишь в разряд подпорченного товара.
— Но, Боб…
— Дай мне закончить, — резко сказал он.
— Извини…
— Таковой нам представляется ситуация. Ты мог объяснить один случай непреднамеренного плагиата, и ты сделал это. Но еще четыре случая…
— Несколько проклятых строк, — сказал я. — И только.
— Несколько проклятых строк, которые Макколл привел в своей колонке, плюс еще несколько из «Заглавной страницы»…
— Но разве вы не видите, что этот урод хочет изобразить из себя Кеннета Стара[29] … Он вытаскивает пустяк и трансформирует его в Содом и Гоморру.
— Ты прав, — сказал Брэд, наконец присоединяясь к разговору. — Он урод. Он мастер губить репутацию. Теперь он решил покончить с тобой. И боюсь, твои сценарии снабдили его достаточным количеством мизерных примеров, чтобы замазать тебя кистью плагиата.
Тут вступил Боб:
— Обещаю тебе, что эта его статья будет подхвачена всеми печатными изданиями Америки. В результате не только ты будешь выглядеть подпорченным товаром, но и наш сериал окажется замаранным.
— Это чушь, Боб…
— Не смей указывать мне, что чушь, а что нет, — отрезал Боб, уже не скрывая злобы. — Ты хоть представляешь, какой вред эта история уже принесла? И я имею в виду не только тебя и твой сериал, я говорю о Трейси. Из-за этого слизняка Макколла ее надежность тоже подверглась сомнениям… причем до такой степени, что мы вынуждены принять ее отставку.
— Ты уходишь с канала? — сказал я, изумленно глядя на Трейси.
— У меня нет выбора, — тихо призналась она. — То, что мой давний роман с Крейгом стал достоянием общественности…
— Ты же не сделала ничего плохого, Трейси, — сказал я.
— Может быть, но создалось впечатление, что я попросила своего бывшего бойфренда написать статью в твою пользу.
— Но ведь это он позвонил тебе…
— Не имеет значения — важно, какое создалось впечатление.
— А что говорит по этому поводу Крейг? — спросил я.
— У него свои проблемы, — ответила Трейси. — Его тоже только что уволили.
— Тебя никто не увольнял, — резко заметил Боб.
— Нет… мне просто дали бутылку виски, пистолет с одной пулей и велели поступить, как требует честь.
Казалось, она вот-вот снова расплачется. Брэд сжал ее руку, пытаясь изобразить поддержку, но она отмахнулась:
— Я не нуждаюсь в сочувствии. Я сглупила, позвонив Крейгу, теперь я за это расплачиваюсь.
— Я возмущен до глубины души, — сказал я.
— Что еще тебе остается, — заметила Трейси.
— Не могу выразить, как мне жаль. Но как я уже говорил, я вовсе не хотел…
— Понятно, понятно, — перебил меня Боб. — Но ты также должен понять, в какой мы сейчас сложной ситуации. Если мы тебя не отпустим…
Хотя я ожидал этого, слова подействовали на меня как пощечина.
— Вы меня увольняете? — тихо спросил я.
— Да. С большим сожалением, должен добавить, но…
— Это несправедливо!
— Может быть, — сказал Брэд, — но мы должны позаботиться о своей репутации.
— У меня с вами контракт…
Боб покопался в бумагах на столе и протянул мне документ:
— Верно, но я уверен, что Элисон объяснит тебе… В контракте есть статья, позволяющая досрочно расторгнуть наши отношения, если окажется, что ты обманным образом исказил свою работу. Плагиат, вне сомнения, подпадает под эту категорию…
— Вы поступаете неправильно, — сказал я.
— Нам и самим не нравится то, что мы делаем, но это необходимо, — вмешался Брэд. — Ради блага сериала ты должен уйти.
— А если, скажем, мы с Элисон подадим на вас в суд?
— Делай что хочешь, Дэвид, — сказал Брэд, — но наши корпоративные карманы куда глубже твоих. Ты этого дела не выиграешь.
— Еще посмотрим, — сказал я, вставая.
— Ты думаешь, нам это приятно? — спросил Брэд. — Думаешь, кому-нибудь в этой комнате нравятся возникшие обстоятельства? Я знаю, что ты — создатель этого сериала… И поверь мне, ты получишь все, что
