Для краткости можно сказать, что этика может быть «абсолютной» или «относительной». Когда поведение основано на абсолютных этических стандартах, можно установить моральные принципы высшего порядка, которые не меняются ни при каких обстоятельствах — несмотря на время, ситуации, людей и цели. Такая абсолютная этика воплощена в социальных нормах поведения.
Абсолютный этический стандарт гласит, что человеческая жизнь священна и ее никоим образом нельзя принижать, разве что неумышленно. В условиях научного эксперимента не существует никаких оправданий опытам, при которых людям приходится страдать. С этой точки зрения можно с уверенностью утверждать, что недопустимо проводить психологические или медицинские исследования, которые нарушают биологическую или психологическую целостность человека, какую бы пользу они ни принесли обществу в целом.
Сторонники этой точки зрения считают, что даже если эксперименты, приводящие к страданиям, делаются во имя науки, ради знаний, «национальной безопасности» или любой другой возвышенной абстракции, они неэтичны. Представители традиции гуманистической психологии считают, что защита и поддержка человеческого достоинства должна быть важнее одной из основных целей психологической науки — поиска средств прогнозирования и управления поведением.
С точки зрения такой абсолютной этики Стэнфордский тюремный эксперимент, конечно же, должен быть признан неэтичным — ведь люди перенесли настоящие страдания. Возможно, они страдали намного больше, чем ожидали, вызвавшись добровольно участвовать в научном исследовании тюремной жизни, которое проводилось в престижном университете. Более того, эти страдания со временем усугублялись и привели к таким сильным реакциям и эмоциональным срывам, что пятерых участников, совершенно здоровых молодых людей, пришлось освободить еще до окончания эксперимента.
Охранники тоже страдали, когда осознали, что они делали под прикрытием своих ролей и темных очков, создававших ощущение анонимности. Они причиняли боль и унижения другим студентам, ничем не заслужившим такой участи. Осознание того, что они проявляли чрезвычайную жестокость по отношению к заключенным, было гораздо более болезненным, чем стресс, пережитый участниками классического исследования Стенли Милгрэма, посвященного «слепому подчинению власти», которое мы подробно обсудим в следующей главе[209]. Исследование Милгрэма критиковали за его неэтичность, потому что его участники знали, какую боль они, как предполагалось, причиняют «ученикам», когда бьют их током[210]. Но как только исследование закончилось, им сказали, что «жертвой» на самом деле был ассистент экспериментатора и он лишь делал вид, что ему больно, но на самом деле никто его током не бил. Они с ужасом понимали, что произошло, только когда осознавали, что было бы, если бы удары током были реальными. Напротив, наши охранники прекрасно понимали, что «удары», которым они подвергали заключенных, были настоящими, непосредственными и непрерывными.
Особенностью исследования, которую можно было бы назвать неэтичной, было то, что мы не предупредили участников, назначенных на роль заключенных, и их родителей, что они будут арестованы и доставлены в полицейское управление. Поэтому неожиданное воскресное вторжение полиции застало их врасплох. Мы также были виновны в том, что лгали родителям, заставляя их поверить, что ситуация, в которой находятся их сыновья, не насколько плоха, как это было на самом деле. Для этого во время родительских визитов мы использовали разные методы обмана и контроля. Как вы помните, мы беспокоились, что если родители увидят, каким оскорблениям в нашей мнимой тюрьме подвергаются их дети, они заберут их домой. Чтобы этого не случилось — ведь в таком случае исследование было бы сорвано, — мы устроили для них некое «шоу». Мы сделали это не только для того, чтобы наша тюрьма осталась целой и невредимой, но и чтобы смоделировать важный элемент тюремной среды, ведь такое очковтирательство — обычное дело во многих системах, управляемых различными органами надзора. Положив на пол ковровую дорожку, руководители такой системы успешно избегают жалоб и беспокойства по поводу недопустимого отношения к людям.
