тюремные служащие. К нам не применяют никакого физического насилия; у них есть Дубинки, но…»
Брат спрашивает, чем он занялся бы, если бы мог выйти на свободу. Как и подобает хорошему заключенному, № 819 отвечает: «Я не могу выйти, ведь сейчас я в этом замечательном месте».
Барден заканчивает свидание точно через пять минут. Все это время за столом сидит Серос, а Варниш стоит рядом. Охранников больше, чем посетителей! Гости с улыбкой прощаются, и лицо заключенного № 819 мрачнеет.
Входят родители заключенного Рича-1037. Барден немедленно садится на стол и строго на них смотрит. (Я впервые замечаю, что Барден чем-то похож на Че Гевару.)
№ 1037: «Вчера было немного странно. Сегодня мы тут вымыли все стены и вот убрали наши камеры… мы совсем не знаем, который час. Нас не выводят наружу и мы никогда не видим солнца».
Папа спрашивает, останутся ли они взаперти все две недели. Сын не знает наверняка, но предполагает, что да. Кажется, свидание проходит хорошо, беседа оживляется, но маму явно беспокоит внешний вид сына. Подходит Джон Лендри, он начинает болтать с Барденом, оба стоят достаточно близко, чтобы слышать разговор посетителей и заключенного. № 1037 не говорит, что охранники забрали его кровать и поэтому он спит на полу.
«Спасибо, что пришли», — говорит № 1037 с чувством.
«Были рады тебя повидать… скоро увидимся, послезавтра — наверняка».
Мама задерживается — № 1037 просит ее кому-то позвонить. «Будь молодцом и соблюдай правила», — напутствует она сына.
Папа мягко уводит ее к двери. Он знает, что если их визит слишком затянется, другие рискуют лишиться возможности пообщаться.
Когда во двор входит очаровательная девушка заключенного Хабби-7258, охранники дружно оживляются. Она несет коробку кексов — догадалась их угостить. Охранники охотно берут кексы. № 7258 разрешают съесть один кекс; они с девушкой оживленно беседуют. Кажется, они очень стараются не замечать, что рядом с ними стоят охранники; Барден все время топчется рядом, выбивая ритм дубинкой по столу.
В помещении звучит хит «Роллинг Стоунз» Time Is on My Side. Но посетители, которые приходят и уходят после коротких свиданий, кажется, не замечают иронии.
Я благодарю гостей, что они нашли время в своем плотном графике, чтобы нанести нам визит. Как руководитель исправительного заведения, я пытаюсь быть как можно более любезным и дружелюбным. Надеюсь, говорю я, они ценят то, что нам приходится делать, чтобы изучить тюремную жизнь в близких к реальности условиях, насколько это возможно в рамках эксперимента. Я отвечаю на вопросы о будущих свиданиях, о передаче посылок и выслушиваю просьбы уделить особое внимание их сыну. Механизм работает как часы, осталось всего несколько посетителей, и я смогу полностью сосредоточиться на возможной опасности, угрожающей нашей темнице. Однако от мыслей о ней меня отвлекает мать заключенного № 1037. Я не готов к тому, что она будет так сильно обеспокоена.
Вместе с отцом они входят в мой кабинет, и она с порога говорит дрожащим голосом: «Я не хочу создавать проблем, сэр, но я волнуюсь о сыне. Я никогда не видела его таким уставшим».
Ого! Она может создать серьезные проблемы! Но она права, № 1037 выглядит ужасно, он не только изнурен физически, но и подавлен психологически. Он выглядит практически хуже всех.
«Какие проблемы у вашего сына?»
Я реагирую немедленно и почти автоматически. Так обычно реагируют представители системы, когда кто-то ставит под сомнение ее деятельность. Как и те, кто несет ответственность за злоупотребления в реальной исправительной системе, я изображаю проблемы ее сына, как диспозиционные, будто это
Ей нечего противопоставить этой диверсионной тактике. Она говорит, что он выглядит таким измученным, что он не спал всю ночь, и…
«У него бессонница?»
