«Нет, он говорит, что охранники будят их по ночам для чего-то, что называется „перекличка“».
«Да, конечно, перекличка. Когда приходит новая смена охранников, они должны убедиться, что все заключенные на месте и сосчитать их. Поэтому заключенные должны назвать свои номера».
«Посреди ночи?»
«Наши охранники работают по восемь часов, и утренняя смена начинается в два часа ночи. Поэтому им приходится будить заключенных, чтобы убедиться, что никто не сбежал. Это разумно, не правда ли?»
«Да, но я не уверена, что…»
Она все еще не успокоилась, и я перехожу к другой, более мощной тактике. Я втягиваю в разговор папу, который до сих пор молчит. Я смотрю ему прямо в глаза — тем самым бросая вызов его мужской гордости.
«Простите, сэр. Как вы думаете, ваш сын может с этим справиться?»
«Конечно, может, он же настоящий лидер, вы знаете, он капитан… и…»
Слушая его вполуха и отмечая только интонацию и жесты, я поддерживаю его. «Я с вами согласен. Ваш сын, кажется, вполне способен справиться с этой жесткой ситуацией. — Повернувшись к маме, я добавляю, чтобы успокоить ее: — Не сомневайтесь, я присмотрю за вашим мальчиком. Спасибо, что пришли; надеюсь скоро снова вас видеть».
Отец твердо и мужественно жмет мне руку, а я подмигиваю ему с видом босса, который на его стороне. Мы молча признаем, что надо быть терпимыми к чрезмерной дамской эмоциональности. Какие же мы свиньи! И мы проделываем это на мужском «автопилоте»!
В качестве постскриптума к этому маленькому эпизоду, я получаю скромное письмо от миссис И., написанное в тот же вечер. Ее наблюдения и интуиция по поводу положения в нашей тюрьме и состояния ее сына оказались абсолютно точными.
Мы с мужем навестили нашего сына в «Стэнфордской окружной тюрьме». Обстановка показалась мне очень правдоподобной. Я не ожидала, что все будет так серьезно. Уверена, мой сын, добровольно вызвавшись участвовать в эксперименте, тоже этого не ожидал. Увидев его, я забеспокоилась. Он выглядел совершенно измученным, и его основная жалоба состояла в том, что он давно не был на свежем воздухе и не видел солнца. Я спросила, не пожалел ли он, что согласился участвовать, и он ответил, что сначала пожалел. Но затем его настроение несколько раз менялось, и сейчас он готов продолжать. Уверена, что заработанные им деньги будут самыми трудными в его жизни.
P. S. Мы надеемся, что этот проект будет успешным.
Я забегаю вперед, но должен здесь добавить, что ее сына, Рича-1037, вначале одного из самых яростных мятежников, через несколько дней пришлось отпустить из тюрьмы, потому что на него навалился крайне острый стресс. Его мать совершенно точно почувствовала, что с ним происходит.
Нападения не было, и мы незаметно ретировались
Как только ушел последний посетитель, мы все вздохнули с облегчением: во время посещений мы были в самом уязвимом положении, и на нас никто не напал. Но угроза все еще существует! Пришло время противоповстанческих действий. Наш план состоит в том, что некоторые охранники снимут двери камер, чтобы создать впечатление беспорядка. Другие охранники должны сковать цепью ноги заключенных, надеть им на головы мешки и поднять в грузовом лифте из нашего подвала в большую пустую кладовку на пятом
