может, в Сурган, может, в Краймар, а то и в самый Клондал. Двинулся бы он из Тупсы на север или на восток — тут еще могли бы быть варианты, но уж если он заявился в Пулахту, то, надо думать, неспроста. Спорю на что угодно, его уже нет в Оннели.
— Ты отпустишь нас? — осторожно спросила Ева.
— Не только отпущу, но и дам провожатых — если, конечно, мы придем к соглашению. Мне нужно ручное автоматическое оружие, это раз. Легкие минометы — это два. Само собой, нужны боеприпасы к тому и другому. Медикаменты — это три. Несколько ульев с карамельными жуками — четыре. Для начала пока хватит. О дальнейшем поговорим позже. Платить буду частично государственными казначейскими билетами, частично золотом. Можете прямо в Оннели обратить их в нужные вам товары. Но много не запрашивайте, рассержусь!
— Мы не связываемся с оружием, — покачала головой Ева. — Чересчур рискованно. Но если у нас будет Макс…
— Макс, Макс!.. — раздраженно бросил юноша. — Сколько мне еще слушать про этого вашего Макса? Имя-то какое… тьфу! У вас пока нет Макса. Желаю удачи в его поисках, но я реалист. Что вы можете предложить мне без Макса?
— Медикаменты — да. А по оружию — лишь техническую документацию и образцы. Кроме того, самолет пограничников, что упал в озеро. Я думаю, его можно поднять. В худшем случае можно спасти и использовать газогенераторный двигатель.
— Самолет и так мой, — махнул рукой юноша. — Не предлагай мне то, чего у тебя нет. Значит, говоришь, техническая документация и образцы?.. Ладно, годится и это, если никак нельзя иначе. Изделия мне скопируют, я умею убеждать. Что еще можете мне предложить?
— Хороший театральный грим с Земли, — сказала Ева. — Старец… в смысле, тот, что ушел отдыхать, должен быть убедительнее. Так, как есть, — халтура для невзыскательных зрителей, уж прости.
Ай да Ева, подумал Сергей. И она заметила!
— А тут взыскательных зрителей и не бывает, — ухмыльнулся юноша. — Народ темный, крестьяне из глубинки. Но да, ты права. Значит, еще и грим. Буду ждать. С дедами вообще беда, — пожаловался он. — Этот дед уже четвертый за три года. Ничего, послушный, только борода никуда не годится. Первый был хорош, да убили его. Я тогда совсем мелкий был, ну и допустил по глупости промах, не уберег… Второй оглох на старости лет как пень, перестал слышать, что я ему шепчу, околесицу нес, ну я ему и дал отставку. А третий сам умер, от старости. Недолговечный народ эти старики. А главное, приближенных каждый раз менять приходится — ну, тех, кто поумнее. И жалко бывает, а ничего не поделаешь. Мне-то до старости еще ой-ой сколько, а Старец народу нужен… Слушай, а может,
— Да, но требует умения обращаться с ним, — встрял Сергей. — Можно, правда, накрыть голову капюшоном, но вот голос… Ты извини, но тренироваться надо.
— Это точно, — вздохнул юноша. — Ладно, оставим пока как есть. Надоел мне этот ревматик, сил нет. Горшка за собой вынести не может, а кому выносить? Мне, конечно. Он — Старец, я — служка… — Он подмигнул, давая понять, что его слова не надо принимать всерьез.
— Можно я задам еще один вопрос? — сказала Ева. — Только обещай не обижаться, ладно? В каком возрасте ты… ну это… начал карьеру Старца?
— В четырнадцать. А что?
— Просто немного странно, что ты выбрал эту дорогу.
— А куда мне было деваться? — с обидой сказал юноша. — Понимаешь, я гений. Это не хвастовство, это факт. Когда остался без родителей, просился к железнодорожникам — не взяли. Просился к пограничникам — тоже не взяли. Учиться в университете — и мал еще, и денег нет. Нигде меня не брали, разве что в батраки. Ну, постранствовал я немного, пригляделся к жизни и понял, чего в ней не хватает: справедливости. И пускай справедливость у каждого своя — у меня она такая, что народ доволен. Я мешаю властям обижать его. Тут, конечно, пришлось найти нужный образ — кто послушает шкета? Первый год был самым трудным, ну а дальше дело пошло. Власти меня боятся, знают, что я могу с ними сделать, если
