Уходя, Макс еще долго оглядывался — пока ветки окончательно не скрыли следы жуткой и непонятной трагедии. Он шел в Тупсу, ничего другого ему не оставалось. Он по-прежнему был соринкой в бушующем потоке и по-прежнему не понимал направления и смысла его течения.
Поток щадил соринку — только это он и заметил.
Но почему?
И всегда ли так будет?
И чем все это кончится?
Слишком много вопросов для маленькой соринки. Плыви. Не думай.
Плохо быть мыслящей соринкой…
Глава 6. Стриптиз-проводник
Чего Сергей терпеть не мог, так это писать. В далекие школьные годы добрая — бывает и такое чудо — учительница русского языка и литературы внушала ему, как и другим оболтусам: тренируйтесь хотя бы на школьных сочинениях! Пусть странный жанр, пусть даже никчемный, но это только с виду! Умение складно собирать слова в предложения всегда пригодится. Нет, добрая учительница не надеялась, что кто-нибудь из ее учеников выберет тернистую стезю писателя, ее аргументы были проще и приземленнее. Следователь, говорила она, поднимет себя на смех, написав в протоколе что-нибудь вроде «невменяемая жена трупа произвела укушение подозреваемого и нанесла ему один побой по лицу». А сколько деловых бумаг приходится сочинять служащему! Даже слесарь порой вынужден писать заявления и объяснительные. И уж конечно, все пишут письма…
Никаких писем Сергей не писал, если не считать электронной почты, блога и болтовни в чате, возить авторучкой по бумаге не любил и даже не уважал стукотню по клавишам, если она требовала размышлений о том, куда вставить глагол и как закруглить деепричастный оборот. Старания доброй учительницы пошли прахом.
Но сейчас, потея над отчетом, он хотя бы пользовался клавиатурой, а не скрипучим и рвущим бумагу стальным пером, как в Центруме! Да еще требующим периодического макания в чернильницу!
Ужас. Палеолит. Хотелось спросить, почем на здешнем рынке идут каменные топоры.
Разумеется, Сергей этого не сделал. К чему дразнить гусей?
Но сильнее всего раздражало то, что на столе в кабинете особиста — так Сергей назвал про себя типа, которому его сдали с рук на руки, — стоял раскрытый ноутбук!
И почему-то не пытался прямо на глазах превратиться в мерзкую слизь.
После подробнейшей объяснительной, кое-как нацарапанной скрипучим пером, задержанного дважды сфотографировали анфас и в профиль — сначала современной цифровой камерой, затем громоздкой деревянной конструкцией с объективом на гармошке. Потом деловито сняли отпечатки пальцев.
После чего нашли переводчика. Нашли, паскуды! Оный переводчик болтал по-русски куда лучше задержавших Сергея пограничников, понимал написанное и довольно редко затруднялся в значении того или иного слова.
И начался ужасно долгий и ужасно нудный допрос. Теперь Сергей тщился вспомнить вопросы особиста и свои ответы, дабы занести их в отчет. Сказано было: излагать как можно подробнее.
Ничего себе отчетец по командировке! Тут нужен Лев Толстой с его умением писать длиннейшие романы. Сошел бы и Дюма-отец. Или хотя бы прилежный ученик доброй учительницы, а не Сергей Коханский с его несчастным трояком в аттестате.
На втором часу мучений в дверь комнаты просунулась Ева:
— Ты как, в порядке? По клавишам попадаешь? Вчера, извини, ты шатался, как после литра водки. И, кстати, несло от тебя, как от козла.
— Христос тоже потел от страха, — парировал Сергей. — Да и солнце в той пустыне такое, что…
