— А если бы встретились — пришлось бы стрелять?
— Зачем спрашиваешь, если сам понимаешь? — Тигран привстал на дрезине, оглядывая местность. — Ага, вон она, та ложбинка. Слезай, работа есть.
Работы оказалось даже больше, чем предполагал Сергей. Пока Тигран и Ева закладывали взрывчатку под рельсовые стыки, Сергей, Григорий и Алена перетащили в ложбинку все вещи, кроме калебасов. Их было велено разложить вдоль узкоколейки шагах в двадцати друг от друга. Навалившись впятером, сбросили с путей дрезину. А потом наступил самый легкий, зато и самый долгий этап работы: хорошенько заткнуть все отверстия в земле, какие только попадутся на глаза, будь то нора грызуна или круглая дырка, служащая убежищем земляному пауку.
— Жук не должен отвлекаться на всякую ерунду, — сказал Тигран, старательно втаптывая ком сухой глины в мышиную нору.
Возились добрый час. К счастью, в этой местности, похоже, не водились суслики.
Солнце клонилось к закату, когда Ева сочла подготовку оконченной. Все еще было очень жарко. Над степью дрожал воздух. Пахло зноем и сухими травами.
Укрывшись в ложбинке, мелкими глотками пили воду, наслаждались. Ева курила — уже не тонкие дамские сигареты, как на Земле, а крепкий «Честерфилд». Докурив одну, сразу зажгла другую. Григорий подышал, попил еще воды, дотронулся, закрыв глаза, пальцем до кончика носа и заявил, что вот теперь-то он в форме.
— А почему станция называется Волдыри? — спросила Алена.
— Вообще-то она не так называется, — объяснили ей. — «Волдыри» — это перевод. А почему — никто не знает, да и кому надо? От солнца, наверное. Жгучее.
— А бронепоезд — когда появится? — спросил Сергей.
И сам понял, что задал неуместный вопрос.
— Кто ж его знает, — все-таки ответил Тигран. — Может, ночью, может, утром. В худшем случае придется поскучать до завтра. Можно спать по очереди.
— А эти жуки… Они выдержат без пищи?
— Без пищи-то выдержат, и без воды до завтра не передохнут, — сказала Ева. — Чего я боюсь, так это того, что бронепоезд пройдет здесь на рассвете. Хорошо, что ночи здесь обычно довольно теплые…
— И… что?
— А то, что жук прохлады не любит, вялым делается, понятно?
Высунувшись из ложбинки, Тигран вел в бинокль круговое наблюдение. Он боялся не утренней прохлады — он боялся патрулей. Сергей вдруг с ослепительной ясностью понял, как придется действовать, если пограничный патруль наткнется на выбранное для операции место. Не останется же иной возможности, кроме как принять бой и по возможности положить всех противников до единого! Какого-нибудь обходчика можно без труда пленить и связать, чтобы не убежал, но ведь пограничники обычно не склонны тотчас поднимать лапки вверх при вторжении нарушителей на охраняемую территорию…
По спине пробежал холодок.
Неужели пресловутый Макс того стоит?
Ева скажет «да», можно и не спрашивать. Тигран и Григорий скажут «да», потому что ценят Еву и надеются вернуть в «фирму» Макса. Алена на все пойдет, только бы ее не упекли обратно в охрану. Значит, четверо «за» и только один сомневающийся…
Ну а если засада будет обнаружена с воздуха? В том, что у пограничников Аламеи есть примитивная авиация, Сергей успел убедиться лично.
Тогда — конец. Самый допотопный биплан с пулеметом и десятком мелких бомб сильнее самого тренированного подразделения, лишенного ПЗРК.
Скорее бы сумерки!..
До заката остался, наверное, час. До полной темноты — пожалуй, два. Лежать в ложбине без дела было и нервно, и скучно. Сергей потянулся и сказал:
