— Такими вещами не шутят! — улыбнулся я.
Набив одну корзинку разными вкусностями, мы направились к стойкам с одеждой.
— В номере, скорее всего, есть мыло и шампунь, но я не хочу рисковать, — заявила Анна, взяв с полки средства для мытья головы плюс зубные щетки, дезодорант, лосьон, одноразовые бритвы, крем для бритья, щетку и расческу.
Затем мы подобрали мне футболку и пару шорт. Анна помахала перед моим носом упаковкой мужских трусов, а когда я решительно помотал головой, засмеялась и кинула их к остальным вещам. Я чуть ли не с головой залез в большую корзину с вьетнамками и нашел черную пару своего размера.
На соседней стойке висели летние платья, и я выбрал для Анны голубое. А она нашла подходящие по цвету босоножки.
Еще она взяла белье, шорты и футболку, и мы отнесли доверху забитые корзинки на кассу, попросив включить все в счет.
Потом мы на лифте поднялись на третий этаж. Я вставил в прорезь электронного замка карточку, а когда дверь открылась, первое, что мне бросилось в глаза, была королевских размеров кровать, заваленная взбитыми подушками. На стене напротив кровати висел большой плоский телевизор, под ним стояли обеденный стол с четырьмя стульями, чуть поодаль — бюро и мини-холодильник. В гостиной зоне я увидел кофейный столик, диван и два кресла, напротив был установлен еще один телевизор. Кондиционер без устали гнал в комнату холодный воздух. На столике у дверей я обнаружил набор запечатанных в целлофан стаканов. Я вскрыл упаковку, взял два стакана, прошел в ванную, наполнил их водой из-под крана и один протянул Анне. Несколько секунд она испытующе смотрела на стакан и только потом поднесла к губам.
Затем мы принялись изучать обстановку самой ванной комнаты. В углу стояла душевая кабина со стеклянными шторками, рядом — мраморная столешница с двумя раковинами, с другой стороны от душевой кабины — джакузи, между ними — корзинка с мылом и шампунем. На крючке возле двери висели два белых купальных халата.
— Хочу позвонить Саре, узнать новый телефон родителей. Я просила ее передать им, чтобы не отходили от телефона. Какая у нас здесь разница во времени с Чикаго?
— Думаю, одиннадцать часов. Когда разговаривал с папой, тот сказал, что у них сейчас восемь вечера.
Сев на кровать, Анна взяла с ночного столика листок бумаги и ручку. Она сняла трубку и набрала номер.
— Занято. Попробую позвонить на сотовый. — Она снова набрала номер, немножко подождала, положила трубку и, нахмурившись, сказала: — Длинные гудки. Почему она не отвечает?
— Потому что обзванивает сейчас всех твоих знакомых, а те звонят ей. У нее наверняка еще несколько дней телефон будет трезвонить не умолкая. Давай лучше пойдем в душ, а потом попробуешь снова.
Мы, наверное, не меньше часа провели в душе, с радостным смехом оттирая въевшуюся грязь. Анна все мылась и мылась, не в силах остановиться, хотя я и заверил ее, что она уже просто блестит.
— Теперь в жизни не буду принимать ванну. Официально заявляю, что с этого дня моюсь только под душем, — улыбнулась она.
— Я тоже.
Закончив с мытьем, мы вытерлись и надели купальные халаты. Анна выдавила пасту на две зубные щетки, одну протянула мне. Мы стояли, наклонившись над раковинами, чистили зубы, полоскали рот, сплевывали. Анна положила щетку и повернулась ко мне:
— Ти Джей, поцелуй меня прямо сейчас.
Я поднял ее, посадил на столешницу, взяв ее лицо в свои руки. И долго-долго целовал.
— Ух, какая ты вкусная! — воскликнул я. — И пахнет от тебя умопомрачительно. Хотя мне, впрочем, без разницы. Мне и раньше нравилось.
— Но так все же лучше, — улыбнулась она, прижавшись ко мне лбом.
— Да.
