внутри нее. Есть один кусок сыра и семь существ, которым надо его разделить. И весь фокус в том, что надо определить, кто разделит его лучше всех, — ответила Лиззи. А потом добавила с несчастным видом, опустив голову: — Только вот теперь Живоглот на меня сердится.
— Совсем наоборот, — сказал Живоглот и дернул ее за косичку. — Живоглот, конечно, ужасно оскорблен тем, что никто за него не проголосовал, но в то же время страшно доволен, что он может прямо сейчас отправиться на пир. — Он протянул Лиззи руку. — На самом деле все просто идеально. Они придут с уже готовым планом. Этот план не понравится никому. Все будут чувствовать себя обиженными — но в то же время будут радоваться, что соседи обижены не меньше. И в этом заключается суть компромисса. А теперь — отправляемся угощаться. И будем делать это очень долго!
Грегор и Люкса задержались в коридоре, дав дорогу спешившим на пир.
— А ты… что будешь делать? — спросила Люкса.
— Мама хочет, чтобы мы улетели сегодня. Может, уже через несколько часов, — ответил Грегор. — Папе удалось убедить ее, что нам нужно остаться до церемонии капитуляции. Но теперь она хочет ехать в Вирджинию как можно скорее.
Они взяли на кухне корзину с едой, и Аврора отнесла их за пределы Регалии, в секретную пещеру Ареса. Там она принялась летать над озером, оставив их наедине.
— Наконец-то нам удалось организовать себе пикник, — улыбнулась Люкса.
— Ага, — кивнул Грегор.
Но есть они не могли. Просто сидели, обнявшись и прижавшись друг к другу.
— А где это — Вирджиния? — спросила Люкса.
— Очень, очень далеко от Нью-Йорка. Сотни и сотни миль отсюда, — ответил Грегор.
— Значит, мы никогда больше не увидимся, — произнесла Люкса.
Грегор вдруг подумал, что Сандвич мог написать еще хотя бы парочку пророчеств о Воине. Что ему, жалко?
— Наверное. Может, будем хотя бы переписываться?
— А ты рад тому, что возвращаешься домой?
— Нет, — без колебаний сказал Грегор. — Я даже думать не хочу об этом. К тому же Вирджиния — не мой дом, это просто место, где я несколько раз бывал.
— Тебе будет легче. Здесь все постоянно будут говорить о тебе. А там, в Наземье, никто, кроме твоей семьи, даже имени моего не знают, даже не подозревают о моем существовании. А члены твоей семьи наверняка не захотят, чтобы ты вспоминал о своем пребывании здесь. Тебе будет просто меня забыть, — вздохнула Люкса.
— Никогда, — ответил Грегор. — Я никогда не смогу забыть тебя, как бы ни пытался. — Ему больше не требовалось усилий, чтобы сказать заветные слова: — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, — прозвучало в ответ.
Больше они ничего друг другу не сказали.
Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так…
Сколько прошло времени, они не знали. В Регалии затрубили в рог.
Вернулась Аврора:
— Нас зовут, — просто сказала она.
Грегор не мог поверить, что все происходит на самом деле.
Короткий полет. Его семья уже ждет его на пристани, готовая к отправлению. Нехитрые пожитки уже заботливо упакованы в рюкзак. Прощальные объятия, и только Босоножка говорит: «Скоро увидимся!» — целуя и обнимая Темпа…
Живоглот улучил минутку и дал Грегору последний совет — как яростник яростнику:
— Следи за собой. Эта штука с яростничеством… Она не может волшебным образом взять и испариться. Это часть тебя. Но ты можешь держать ее под контролем. Ты достаточно убивал — поэтому сделаешь это не задумываясь. Значит, тебе всегда нужно помнить: потерять голову гораздо проще, чем сохранить.
