правда, княжество оказалось, мягко говоря, подпорченным и просроченным, но это уж другой разговор. А Жаклин стала ненужной. Принцесса, с которой всю жизнь сдували пылинки, теперь не знала, где найти друзей. Кончилось тем, что она забеременела, а муж развелся с ней, променяв на невесту из вовсе не знатной, зато банкирской семьи. Родился Ник непонятно для чего. А когда ему было около шести, Жаклин при загадочных обстоятельствах скончалась.
Маккинби подозревал, что Жаклин до сих пор жива. Просто сбежала из дома, ставшего каторгой. Бросила семью, бросила даже сына. И с нуля начала новую жизнь. Раз за столько лет не всплыла — нашла свое счастье.
Ник унаследовал внешность отца и светский шарм матери. Он вырос на Сонно, но как сиротка, которого взяли в дом из милости. Не жаловался, не забывал благодарить за все благодеяния. В списках родственников, которых надо пригласить на торжество, он неизменно упоминался — в шестом или седьмом десятке. И как будто всем был доволен. Его вроде бы устраивало то, что он имел: образование, карьера, сделанная своими руками, и репутация, никак не связанная с происхождением. Очень благоразумный молодой человек.
Но — Леверс.
— Привет-привет, — сказал Ник. Увидел кристалл с Великой Мэри. — Уже и до тебя модное поветрие дошло? Что-то по ней все как с ума сошли. — Оглянулся. — А Делла в отъезде? Или у нее свой кабинет? Я вообще-то только из-за нее на Таниру приехал, разговор есть, ты ведь не возражаешь, если мы найдем общий язык? Ну конечно, ты не возражаешь!..
Маккинби перебил его жестом. Тед подал кофе. Ник уселся в клиентское кресло, взял чашечку. Маккинби дождался, пока закроется дверь, запер ее. И вывел на стену те два кадра, которые Монро добыл из архива Ника.
— Узнаешь?
— О черт! — Ник нисколько не напрягся. — Кажется, я их уже видел!
— Мне жаль, но твой архив взломали. Эти кадры — оттуда.
— Было б из-за чего расстраиваться, — рассмеялся Ник. — Я не храню важное там, где его могут украсть. Да у меня этого важного… Сам знаешь, светская хроника — это процесс, а не цель. Нет ничего постоянного. Не имеет смысла хранить информацию, потому что завтра она обесценится. Главное — движение, ротация, новизна. И что такого ужасного ты увидел на этих кадрах?
— Ты знаешь этих людей?
— Один, по-моему, брат Деллы, Крис. Второй — чуть ли не Фирс Ситон, племянник Кена Говарда. И что?
— Ник, как к тебе попали эти фотографии?
— Пф. Макс прислал. Случаются периоды, когда Макс внезапно вспоминает, что у него есть брат. Вот в такой период он и прислал.
— Зачем?
— Честно говоря, не помню. Вроде бы их ему дал Крис. Но не поручусь.
— Ты их публиковал?
— Нет, конечно! Ну кого четыре года назад интересовал Саттанг?!
— A-а, что дело было четыре года назад, ты помнишь.
— Конечно. Я запомнил дату, потому что больше мы с Максом не общались. Эх, надо бы мне хоть ради приличия скорбную рожу скорчить! Ну да перед кем я тут буду притворяться… Погиб и погиб. Он вообще не жилец был. По характеру. Мне всегда было жалко только Деллу. Она ни за что страдала. Ну как можно было любить Макса, ты мне скажи? Она ведь не из тех, кто покупается на титул или деньги.
Ник болтал без умолку. Всегда таким был. Но сейчас Маккинби ясно слышал нотки принужденности.
— Как я любил ее, как любил! Ты вообразить не можешь. Чтобы я пошел на такое преступление… Я же украл ее. Макс так и не узнал, что я помог ей бежать с Сонно. Ты не знаешь эту историю? Ах да, от кого бы ты ее узнал… Все заинтересованы молчать. Кто помнит. Ты спрашивал у Деллы, из-за чего она
