И мы стали Нами.
Став единым целом, Мы простерли Свою руку, незримую и всесильную, и взяли в ладонь крохотную одинокую пылинку под названием Эхо. А потом, действуя заодно, мы устремили эту пылинку на запад, так быстро метнув ее на другой конец мира, что всем находившимся внутри полагалось бы погибнуть. Но у одного из Нас (у Деки) хватило ума сообразить, что такая скорость непереносима для смертных, и Мы обуздали вокруг пылинки течение стремительных сил, дабы ничто живое не пострадало. Другая же часть Нас (это я) была достаточно умудрена в делах магии, и я заговорил с взнузданными силами, успокаивая их возмущение, чтобы они, оскорбившись, не разнесли все кругом. И при этом Нас вела воля – Шахар, моя несравненная Шахар! Она прокладывала Нам путь, устремляясь к одной-единственной цели.
Мама…
Мы разделяли эту мысль. Даже я, а ведь я терпеть не мог Ремат. Даже Дека, чьи чувства к родительнице сплетались в противоречивый клубок, описать который не было средств ни в одном языке смертных. (Подходящее слово имелось в божественном языке – «вихрь».) И для каждого из Нас слово «мама» подразумевало что-то свое. Для меня – мягкая грудь, прохладные пальцы и голос двуликого божества – Наха-Йейнэ, – шепчущий ласковые слова любви. Для Шахар – страх пополам с надеждой, мгновенное тепло одобрения в ледяных глазах и единственное объятие, эхо которого будет звенеть у нее в душе до конца дней. Для Деки… Ах, мой Дека! Для него «мама» означало «Шахар». Свирепую маленькую защитницу, готовую заслонить братика от всего мира. А еще – богорожденного мальчика с усталыми глазами древнего старца, который тем не менее по-доброму улыбался ему, гладил по голове и помогал быть сильным.
Вот что вело Нас и помогало не разъединять рук.
Когда Мы приблизились к Небу-в-Тени, дворец замедлил движение. Мы видели все и повсюду в тех пределах, что Нас занимали. На земле вне пределов города стояло небольшое войско, составленное из разноплеменных северян. Среди них была и Узейн Дарр. Сидя на быстроногой низкорослой лошадке, она смотрела на город сквозь сложное устройство из линз, делавшее далекое близким. Мы описали спираль, сходную с раковиной моллюска-кораблика, и увидели, как разбегаются вменяемые жители города: все крупные улицы были безнадежно запружены. Потом нам попался мертвый человек в маске. Рядом с ним, припав на корточки, плакала женщина – его мать. Еще ближе к центру. На улицах хлопотали богорожденные: они спасали своих верных, помогали всем, кто просил помощи. Они делали все, что могли, но этого было недостаточно. Почему-то нам всегда лучше удавалось разрушать, а не защищать. Вновь к центру! Теперь нам попадались носители масок – в основном те, чьи тела плохо служили им из-за старости или болезни. Отстав от своих более ловких товарищей, они все-таки продолжали хромать в сторону Древа. Вперед, вперед! Мертвые солдаты в помеченной сигилами белой броне «Ста тысяч легионов». Их тела усеивали ступени Зала, валялись выпотрошенными на Гульбище, свисали из окон ближних зданий. У одного отсутствовала голова, но руки продолжали сжимать арбалет…
Вперед!
И вот наконец оно – Мировое Древо.
Его ствол накрыла ползучая армия крохотных созданий, некогда бывших мыслящими людьми. Маскеры карабкались вверх, демонстрируя проворство и силу, невозможные для человеческой плоти. И для некоторых путь наверх действительно оказывался гибельным. Мы видели, как они падали: магия дотла выжигала все, на что были способны их тела. Однако большинство продолжало ползти вверх, надежно цепляясь за складки и трещины грубой и толстой коры. По прямой вверх до Неба было всего-то полмили. И некоторые носители масок уже достигли середины пути.
Шахар увидела это и закричала: «УМРИТЕ!» – и Мы закричали вместе с ней. Мы простерли Свою всесильную руку к Древу и принялись смахивать ползущих десятками, сотнями… Они, по сути, были уже мертвы, и поэтому иные из них вставали и возобновляли подъем. Мы крушили и давили их. А потом Мы снова развернулись вовне и сметающей волной ярости понеслись к Узейн и ее воинству. Мы жаждали ощутить вкус их страха.
И они действительно испугались. Приблизившись, Мы явственно поняли это. Но боялись они не Нас.
