— Ух ты! — выдохнул Джаред, медленно обводя меня взглядом.
— Джаред?
— Да?
— Пляж?
— Возьму плавки, — ответил он, резко развернулся и исчез за стволами пальм, но тут же вернулся. Все это время я тихо посмеивалась.
Джаред приближался ко мне в свободных светло-голубых шортах; настала моя очередь восхищаться.
Все утро мы играли в воде, подныривали под волны и брызгались. Через час из-за деревьев вышла Синтия. Она опустилась в шезлонг и положила на песок книгу. Потом затеяла фотографировать: океан, рыбацкие лодки, меня, нас с Джаредом. Джаред выпросил у Синтии камеру и снял нас с нею.
Вернув фотоаппарат матери, он поднял меня с песка и повел к воде.
— Ты можешь заменить мою фотографию с ночного столика на такую, где мы вместе, — сказала я, думая о черно-белом снимке при кровати Джареда.
Он улыбнулся и плеснул на меня водой:
— Я куплю еще одну рамку. А ту твою фотку я берегу.
— Почему? Это же снимок скрытой камерой, — спросила я, неодобрительно морща нос.
Джаред посмотрел на меня влюбленным взглядом:
— Некоторые фотографии из тех, что хранятся в сейфе у Синтии, делал я. И тебя снял тогда же… зачем — сам не знал. — Он взял меня за руку и притянул к себе. — В тот день я влюбился в тебя.
Я удивленно улыбнулась, а брови поползли вверх.
— Ты об этом не говорил.
— А раньше ты не просила заменить эту фотографию, — заметил Джаред, увлекая меня на глубину.
Через час он уговорил меня вернуться на пляж и позаимствовать у Синтии крем для загара; та предусмотрительно оставила его на песке, а сама вернулась в свой домик.
Я растянулась в шезлонге и взяла флакон, но он тут же перекочевал в руки Джареда, и мой заботливый друг выдавил на ладонь добрую порцию белого крема.
— Не хочу, чтобы ты упустила хоть что-нибудь, — сказал он, стараясь сдержать улыбку.
Я откинулась назад и жестом предложила Джареду приступать.
Он начал с тыльной стороны стоп и массажными движениями втирал крем в одну ногу, потом в другую. Раньше мне несколько раз делали массаж, но руки Джареда были совершенно другими: он нажимал на мою кожу ровно с той силой, с какой нужно. Когда он смазывал кожу в местах, которые не закрывал купальник, я закусила губу; пальцы Джареда тихонько пробирались и под ткань. Наконец он завершил работу над телом, и, перейдя к лицу, поцеловал меня в губы.
— С передом покончено. — Он намекал, что пора перевернуться.
Силуэт Джареда застил мне солнце, стоявшее прямо над нами; лицо любимого было темным, а вокруг головы будто светился ореол.
Я повернулась на живот, и Джаред повторил процесс, на сей раз начав с шеи. Когда он покончил с голенями, я села в шезлонге по-турецки.
— Твоя очередь.
— Мне это не нужно.
— Ты обгоришь, — предостерегла я певучим голосом.
— Я не обгораю, Нина. Даже если обгорю, мне не будет больно, а краснота пройдет за несколько секунд.
Я на мгновение задумалась, а потом поморщилась и посмотрела на воду:
— А ты можешь утонуть?
Джареда мой вопрос удивил, он округлил глаза и сказал:
— Не знаю. Никогда не пробовал.
