должна была в каждый уставный час[83] возносить молитвы во здравие леди Анны.
Ежедневно к нам прибывали все новые и новые гонцы. Они приносили печальные вести о том, что болезнь скосила то одного, то другого из друзей короля. Муж Мэри Болейн, Уильям Кэри, проиграл свою битву с недугом, равно как и сэр Уильям Комптон, многолетний хранитель королевской уборной. Но среди траурных вестей жемчужинами сверкали новости о чудесных исцелениях: Джордж Болейн, его отец и его сестра Анна выжили и полностью поправились.
Глава 21
Нам повезло — никто из свиты принцессы Марии не заболел. Короля с королевой также пощадил недуг. Постепенно болезнь пошла на убыль. Генрих и Екатерина двинулись в свое обычное летнее путешествие, а принцесса и мы вместе с нею вернулись в Хансдон.
А как же мисс Анна Болейн? Страх короля за ее здоровье и самую жизнь недвусмысленно показал, что она занимает в его сердце особое место. Но продолжит ли гордая дочь лорда Ромфорда свои попытки завладеть короной? «Вряд ли», — сказала я себе. Что до его величества, то он по-прежнему проводил тихие вечера в обществе королевы Екатерины. Супруги вместе посещали мессу, восседали рядом на всех официальных церемониях. Внешне казалось, что в их браке ничего не изменилось.
Новости о летнем путешествии королевского двора, а затем и из резиденции Брайдвелл в Лондоне, где король с королевой поселились по возвращении, доходили до Хансдона урывками. Несмотря на то что королева уже давно сама сообщила принцессе о намерении короля расторгнуть их брак, Мария до сих пор пребывала в неведении о чувстве, связывающем ее отца и леди Анну. Ее высочество во многих смыслах оставалась совершенно невинной. А мы — ее преданные приближенные — продолжали защищать и оберегать ее всеми силами.
Да и какой толк пересказывать принцессе те слухи, которые наверняка расстроят ее? Ну а леди Солсбери, как всегда, в своем рвении пошла еще дальше и запретила нам обсуждать друг с другом Великое Королевское Дело, чтобы принцесса случайно не услышала больше того, что ей полагалось знать.
Честно говоря, нам особо не о чем было судачить, ибо, как я уже говорила, дворцовые новости доходили до нас редко и были отрывочными. Мария Витторио время от времени получала письма от своего отца. Они были написаны по-испански и, по уверениям самой Марии, не содержали ничего интересного, кроме описаний различных целебных трав и выражений любви родителей к своему чаду.
Отсутствие вестей не успокаивало меня. Я молилась о том, чтобы его величество постиг всю ошибочность той стези, на которую он встал, но опасалась, что молитвы мои пропадают втуне. Я перебирала в памяти воспоминания о моих немногих встречах с леди Анной и не могла не признать, что она всегда производила на окружающих сильное впечатление. Она не была красива, но привлекала внимание всех и каждого. А уж мужчины вились вокруг нее, как пчелы вокруг меда.
На Рождество мы отправились в Гринвич. Принцесса распорядилась, чтобы я снова воспользовалась услугами миссис Пинкни, как и в прошлом году. В этот раз мастерица попросила встретиться с ней в Большом королевском гардеробе в Лондоне, где она могла бы показать весь свой товар.
Здание Большого гардероба располагалось к востоку от знаменитого доминиканского аббатства Блэкфрайерз. Сюда свозились ткань, кожи, меха и прочие материалы, из которых должна была шиться одежда и обувь для короля и его двора. Делались отрезы по меркам, которые направлялись портным, вышивальщицам, белошвейкам, шляпникам, чулочникам, сапожникам и скорнякам. Клерки королевского гардероба объезжали мастеров и забирали у них готовые изделия, а также отвечали за закупки необходимых материалов в потребных количествах.
Впервые за последние три года и четыре месяца с тех пор, как я уехала из Гластонбери, я оказалась вне пределов королевского двора. Я радовалась этому поручению так, как будто бы королевская баржа,
