— Хорошо. — Пол снимает пиджак и тяжело опускается на скамью. — Хорошо, — кивает он и, поймав выжидательный взгляд Джейн, продолжает: — Да, у меня были с ней непродолжительные отношения еще до того, как я узнал, кто она такая. И все закончилось, когда мы оказались по разную сторону баррикад. Вот такие дела.
Джейн стоит, задумчиво глядя в сводчатый потолок.
— А ты планируешь продолжать с ней встречаться, — нарочито небрежно спрашивает она, — когда все закончится?
— Это мое личное дело.
— Черта с два! Я должна знать, что, работая на меня, ты выкладываешься на все сто. И не провалишь дело.
Голос Пола взрывает тишину коридора.
— Мы ведь уже выигрываем! Так ведь? Чего еще тебе от меня надо?!
В зал уже прошли последние юристы. Из-за тяжелой дубовой двери появляется лицо Шона, который, выразительно жестикулируя, призывает их поторопиться.
Сделав глубокий вдох, Пол переходит на примирительный тон:
— Послушай, давай оставим личные дела в стороне. Но я действительно считаю, что будет справедливо как-то урегулировать данный вопрос. Мы все-таки…
— Об этом не может быть и речи, — сунув под мышку папку с документами, произносит Джейн.
— Но…
— Да и с какой стати? Мы вот-вот выиграем самое крупное дело из всех, что нам доводилось вести.
— Мы разрушаем чью-то жизнь.
— Она сама разрушила собственную жизнь в тот самый день, когда решила с нами судиться.
— Но ведь мы хотим забрать то, что она по праву считает своим. И она, естественно, решила бороться. Брось, Джейн, мы говорим о восстановлении справедливости.
— Какая там справедливость! Ее нет и быть не может. Не смеши людей! — Она громко сморкается, затем смотрит на Пола горящими от ярости глазами: — Слушания должны продлиться еще два дня. И если ничего непредвиденного не произойдет, Софи Лефевр вернется туда, где ей и надлежит быть.
— А ты уверена, что точно знаешь, где именно?
— Абсолютно. Так же как, надеюсь, и ты. А теперь нам лучше пройти в зал, пока Лефевры не начали удивляться, куда это мы подевались.
Пол входит в зал заседаний, не обращая внимания на недовольные взгляды судебного пристава. Садится и, чувствуя, что голова прямо раскалывается, делает несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок. Джейн демонстративно не обращает на него внимания. Она поглощена разговором с Шоном. Уняв сердцебиение, Пол вспоминает умудренного жизнью отставного детектива, с которым любил беседовать, когда еще только-только переехал в Лондон. «Единственное, что имеет значение, Маккаферти, — это правда, — говаривал детектив за кружкой пива, пока был еще достаточно трезв, чтобы речь его оставалась членораздельной. — А без этого ты просто жонглируешь чужими фантазиями».
Пол достает блокнот, пишет несколько слов, отрывает листок и аккуратно складывает пополам. Оглядывается по сторонам, осторожно хлопает по плечу сидящего впереди мужчину.
— Будьте добры, передайте вон тому адвокату, — говорит он и смотрит, как листок передают из рук в руки в передний ряд младшему адвокату, затем — Генри, который, бросив на листок беглый взгляд, вручает его Лив.
Она устало разворачивает его и внезапно замирает, когда до нее доходит смысл написанного:
