– У вас реликвия нашего рода.
– Реликвия? Да я эту реликвию…
– Леди Фиона. – Астон заметно побледнел, поднялся. – Леди Фиона, пожалуйста, не волнуйтесь…
Лица графских родственников дружно вытянулись, а Мелсин, который был вынужден смотреть на мир из полусогнутого положения, присвистнул и сказал:
– Фиона, тебе лучше остаться здесь.
Я растерялась – уж от кого…
– Мелсин?
– Оставайся, – уверенно повторил придворный кудесник, а я случайно взглянула на свои руки и… О нет! Только не это. Мне нужно зеркало. Срочно!
– Леди Фиона! – Крик Астона настиг уже на пороге, но останавливаться я не собиралась. Да и не могла.
Стрелой вылетела из столовой, пересекла холл и помчалась по крутой лестнице – вверх, к покоям. Нет! Не может быть! Не верю!
– Леди Фиона! Фиона, подожди!
Он настиг уже там, в спальне. Заключил в капкан рук, прижал к груди, зашептал:
– Фиона, милая, ну не плачь…
А я не выдержала и зарыдала в голос.
Ну почему? За что?!
– Маленькая моя, – продолжал шептать Астон. – Умоляю… Твои слезы… они разрывают мне сердце…
– Я уродка! Я теперь уродка!
– Ты самая красивая, – выдохнул граф.
Я попыталась вырваться, но синеглазый не пустил. Принялся покрывать поцелуями щеки, подбородок, глаза…
– Астон, перестань! – взмолилась я.
Не перестал. Даже не подумал.
– Ты самая красивая, – глухо повторил он. – Самая-самая.
Я завыла громче. Ну да, конечно!
– Фиона…
Астон опять целовал, но куда смелей и горячей, чем минуту тому назад. А я стояла и выла, и не только из-за проклятого браслета… Граф же не меня, он узор этот жуткий ласкает. Как же! Ведь узорчик с его герба!
– Фиона…
Дескор отстранился, заглянул мне в лицо и замер.
– Ну-ка, погоди, – выдержав паузу, сказал граф. Голос прозвучал совсем не так, как прежде – Астон был предельно серьезен и собран. И целовать начал всерьез – медленно, обстоятельно.
Сперва покрыл поцелуями правую скулу, после двинулся вверх, к виску. Коснулся губами уголка глаза, потерся носом о щеку. Я под напором такой наглости даже плакать перестала.
– Милорд?
Он резко отстранился и развернул меня к зеркалу.
– Смотри, – шепнул синеглазый.
И я посмотрела. И тоже замерла. Правая половина лица была совершенно чистой – никаких узоров, только широкий румянец. А вот слева красовалось стилизованное изображение ветвей вишни и цветов чертополоха – древнейший элемент герба рода Дескоров.
– Милорд, вы…
