тазиках и одной пластиковой ванне находились букеты, букетики и целые цветочные композиции. Над всем этим стоял Стужев и читал записку, прикрепленную к очередному букету.
— Так, — он оглянулся, увидел входящую меня и бросил мне букетик, со словами: — Это я был груб.
Поймав букет нежных лилий, я вдохнула аромат, а затем тоже принялась читать прикрепленную к нему открыточку. Послание гласило: «Прости, я не хотел тебе этого говорить, просто старый солдат не ведает слов любви».
Прочла, подняла удивленный взгляд на Стужева.
— А я тут при чем? — возмутился Князь. — Кстати, это поинтереснее будет, лови.
Едва успела подхватить букетик розалий, даже не вдыхая аромата, полезла смотреть записку. А там было: «Прости, я больше не буду разбрасывать носки». Ну после этого мне тоже стало любопытно, и подойдя к цветочному изобилию, я принялась читать послания.
— «Прости, я больше не буду забывать выносить мусор», — прочел вслух Саша.
— «Прости, она мне вообще не нравилась, в моей жизни есть только ты, и я больше ни на кого смотреть не буду», — прочла я записку с самого огромного букета алых роз.
Стужев заметно напрягся, я же, вытащив цветы из воды, почему-то перехватила поудобнее.
— Да не буду я тебе изменять! — заверил Кощей-младший.
И взял следующий букет, чтобы прочесть:
— «Прости, любимая, я не хотел дарить тебе»… Генри!
— Ты не хочешь дарить мне Генри? — переспросила я. — Знаешь, а я почему-то даже не обиделась.
Стужев прекратил испепелять взглядом скелетона, обернулся ко мне, и на его губах заиграла улыбка. Такая счастливая-пресчастливая, и я забыла о букетах, магах и даже перспективах его поганого характера.
— Идем обедать, — предложил Саша.
— Идем, — согласилась еще ни о чем не подозревающая я.
Князь отшвырнул букет, подошел ко мне, подхватил на руки и, вынося из гаража, проникновенно добавил:
— А потом поедим, да?
— Что? — не поняла я.
Мне коварно улыбнулись, не отпуская с рук, поднялись по ступенькам, ногой дверь открыли и внесли в дом.
— Стужев, — до меня начало доходить, что, кажется, у некоторых термин «пообедать» несколько не сочетается, собственно, с классическим понятием, — а кухня в другой стороне.
— Стужева, прикинь, до недавнего времени это был мой дом, а испытывать все прелести склероза мне еще рано, — парировал Князь, взлетая по ступеням со мной на руках.
— Но… — начала я.
— Слушай, я такой голодный, — неожиданно признался Саша и, свернув на втором этаже в спальню, добавил: — А ты такая аппетитная.
— Стужев, я положительно отказываюсь в этом участвовать! — заверещала я, едва меня на постель уронили.
— Отказываешься? — Князь задумался, окинул меня взглядом, печально вздохнул и произнес: — Ну ладно.
Развернулся и вышел. Просто вышел, на ходу поправив волосы. Приподнявшись на локтях, я удивленно посмотрела ему вслед, но в следующее мгновение Стужев вернулся, закрыл дверь и, широко мне улыбаясь, стянул с себя майку. Удивленно смотрю на него, Князь тем временем отшвырнул майку и, не отрывая от меня взгляда, расстегнул ремень на джинсах.
— Стужев, ты чего делаешь? — с нескрываемым подозрением спросила я.
