не выдумывала… Даже предложение я ей сделал на полигоне для испытания биологического оружия, отбиваясь от злобных мутированных собак.
— Она согласилась? — тихо спросила, уже зная ответ.
— Она была счастлива, — Джерг судорожно вздохнул. — А уж как был счастлив я. Даже свадьбу в нарушение всех традиций разрешил ей организовать в стиле естественнорожденных.
А вот дальше я слушать уже не желала! Даже вспоминать было больно.
— Девичник — зло проговорил, словно выплюнул, Джерг. — И чертова организаторша праздников…
Я нервно закашлялась…
— Иногда я думал, а что было бы, запрети я то очередное безумство Эрмедин? Возможно, она позлилась бы, но я уже знал, как угомонить этот вулкан страсти… она потом такая нежная и ласковая становилась. Но Эри хотела всем рассказать о своей победе — выйти замуж за самого Лериана Джерга, уже тогда семья планировала мое выдвижение на пост… неважно, на какой пост… — Последовал еще один тяжелый вздох, и ледяным тоном высокородный продолжил: — Организаторша праздников была лесбиянкой! Это я потом выяснил, и родилась она в семье лесбиянок! Не таких, как у вас, Тиа… а настоящих, прогнивших насквозь извращениями лесбиянок!
Ой, мама!
— И эта су… с умом у которой сложности, за одну ночь совратила мою Эри!
— Почему вы решили, что это она совращала? — выпалила я, не сдержавшись.
— Я все видел сам. — Джерг сжал челюсти, некоторое время молчал, затем продолжил: — Эрмедин все время изводила намеками: «Ари мне даже стриптизеров пообещала… Представляешь, у нас будут настоящие стриптизеры!», и я в ту ночь сходил с ума от ревности. Поэтому пробрался на остров ее родителей, затем в летний домик, где и устраивался этот проклятый девичник, и там да… были стриптизеры. Остальные высокородные в полном восторге от выступления даже не заметили меня, но суть в том… что Эри там не было. Я искал ее везде, а нашел… на берегу океана, и эта тварь… обнимала мою женщину!
Я ее просто успокаивала! Эрмедин рыдала в ту ночь, рассказывая мне обо всех запретах, о том, как ее с детства постоянно наказывали, о том, как… запрещали даже любимыми танцами заниматься. Рассказывала и о Лериане, но как-то при встрече с Джергом-младшим я не соотнесла того игривого «Мой Анчик» и этого Лериана Андара Джерга. Это вообще было мое самое первое и самое сложное дело. Высокородная постоянно меняла свои решения и изводила претензиями, придирками и презрением. Стоило мне договориться с одними поставщиками, как приходилось отменять все договоренности и искать новых поставщиков, рестораторов, актеров… Бесконечный вихрь новых желаний и требований! Я практически спать перестала, мне было так важно, чтобы этот, самый первый, заказ прошел отлично. Мне так нужны были рекомендации от семьи Элран… Я просто выложилась тогда вся и без остатка… А Эрмедин хотела все нового, лучшего, феерического. И я справилась, меняя сценарий буквально в последние мгновения, заставляя актеров выступать, хотя они уже мечтали лишь выбраться с острова. Но я справилась. Все было чудесно, и даже родители Элран выразили свое восхищение моей работой и уровнем организации праздника.
И когда я уже уверилась в своей победе, услышала тихое: «Ариадна, можно с вами поговорить?!» Мне нужно было отказаться! Я обязана была отказаться, ведь генно-модифицированные не люди, нам это часто повторяли в университете, но… я поддалась банальному чувству жалости.
А дальше — песчаное побережье, платье Эрмедин в качестве покрывала… она настояла, я садиться не хотела, и история жизни, от которой у меня на глазах были слезы. Она даже жениха своего не любила, но хотела утереть нос всем, а еще… «Он как большая добрая собака. И предан мне, как пес. Пес, понимаешь?! Я говорю что-то, а он с такой любовью смотрит и ловит каждое мое слово… Тошнит уже! Тряпка!» А ведь я тогда жалела ее… действительно жалела. И этого «пса» презирала вслед за Эрмедин. А высокородная говорила, говорила и говорила… Нельзя было ее слушать! Нельзя было ее жалеть… Но самое страшное — я не имела права демонстрировать сочувствие! У генно-модифицированных сочувствие
