– Хочу записать твой телефон.
Не понимая, что тут смешного, Марина продиктовала телефоны работы и квартиры, но он улыбался и продолжал смотреть на нее, ничего не записывая.
– В чем дело? – недоуменно спросила Марина.
– А зовут-то тебя как?
– Марина, – пролепетала она и, закрыв лицо руками, обессилено опустилась на стул.
«Докатилась…» – пронеслось в ее голове.
В ту же минуту она почувствовала, как теплые руки Николая обняли ее.
Ласково прижимая Марину к себе, он гладил ее по голове и утешал как маленькую:
– Перестань, нам ведь было с тобой так хорошо. Не жалей ни о чем! Я хочу тебя еще увидеть, и, возможно, еще не раз… – и, улыбнувшись, добавил: – Теперь от меня не отвертишься!
Марина встала и, недоверчиво покачав головой, пошла к вешалке. Николай двинулся за ней следом, и, отобрав пальто, помог ей одеться.
Они вышли из института и зашагали вдоль центральной улицы. В свете тусклых фонарей кружились хлопья снега, неторопливо оседая на заледеневшую землю.
Молча притянув Марину к себе, Николай обнял ее за талию, и повел, поддерживая на особо скользких местах. Говорить было как будто не о чем, хотя в голове у Марины вертелось много вопросов.
Вдалеке показались «Жигули».
Марине не хотелось пешком добираться домой по этому прикрытому снегом катку, и она решила взять машину, благо в кармане у нее еще были деньги.
Она остановилась и, повернувшись к Николаю спиной, подняла руку. Машина медленно и аккуратно притормозила около них. Марина открыла дверцу и, наклонившись, спросила водителя довезет ли он ее.
Получив согласие, она повернулась к Николаю. Тот молча стоял на тротуаре. Поняв, что он не собирается провожать ее до дома, Марина натянуто улыбнулась и, шагнув к нему, тихо сказала:
– Ну, я поехала?
Слегка отстраненно обняв ее за плечи, Николай чмокнул Марину в щеку и сказал:
– Еще увидимся. Я обязательно тебе позвоню.
– Да-да, конечно. Я буду ждать… – не поверив в душе его обещанию, пробормотала Марина и, садясь в машину, подумала: «Кажется, он рад, что избавился от меня… Как это больно!»
Захлопнув дверь, Марина прикрыла глаза.
Водитель осторожно тронулся с места и расстояние между нею и Николаем начало неумолимо увеличиваться. И тут ей показалось, что некая тонкая нить, связывающая их с Николаем и уже прикрепившаяся к ее сердцу, напряглась и, грозя оборваться, стала разматываться, отдаваясь в сердце тупой, дергающей болью.
«Я же его больше не увижу!» – вдруг полоснуло ее осознание будущего.
Марина резко повернулась на сиденье и с тоской проводила взглядом удалявшуюся фигуру Николая.
– Не бойтесь, довезу в лучшем виде! – по своему расценив ее поведение, засмеялся водитель, а потом, взглянув в ее потухшее, обращенное уже к нему лицо, замолчал, включил погромче музыку и внимательно уставился на дорогу сквозь мельтешение разгоняющих снег «дворников».
Снег одинаково быстро заметал и след увозящей ее машины, и цепочку мужских следов, уходящих в противоположную сторону – в противоположную от Марины и от ее жизни. Словно встретились эти двое на каком-то перекрестке судьбы, постояли рядом, на секунду согревая друг друга, и… разошлись навсегда.
«И зачем мы вообще с ним встретились? – думала Марина. – Чтобы эта нескромная история навсегда осталась со мной?… – и она горько усмехнулась, добавив про себя: – Украшением моей извечно скромной жизни…»
Но перед ней вдруг возникло лицо Артема, и она неожиданно поняла, что не желает больше такой жизни. Решение пришло мгновенно. Она больше не хотела оставаться в N-ске, где была обречена лишь на мимолетные встречи и увядание. Завтра же она вернется в Петербург, где ее ждут сын, подруга, Артем и магарыч, от которого она теперь ни за что не откажется.
Водитель удивленно посмотрел на пассажирку, у которой, похоже, настроение менялось ежеминутно: только что лицо ее было печальным, а сейчас она вдруг чему-то улыбалась, глядя на дорогу, где светлыми росчерками в черном пространстве ночи метался беспокойный снег.
© 2007, Институт соитологии
