конца дорожки, то натолкнулся на эту самую гордость, уже твердую как сталь и подрагивающую от нетерпения, чтобы к ней прикоснулись. Я была не против, удовлетворить гордость Рене своей ладошкой, а заодно попробовать на вкус и ртом.
Я думаю, все оборотни Макгрантов и Морруа слышали, как высоко оценил мои старания угодить его гордости Рене, рыча и завывая на всю округу. Ур-р-р-р, я прямо собой горжусь! Заставить извиваться под собой семисотлетнего вера и выть от наслаждения, это надо постараться. Учитывая тот факт, что у меня это был первый опыт. Рене сказал, что если я еще немного подучусь, то у него не выдержит сердце, вызвав у меня довольную улыбку, а у него блеск в зеленых бесовских глазах.
На завтрак нас встречали кто хмурыми не выспавшимися лицами, а кто - понимающими и любопытными. Переплетя пальцы, мы держались за руки и сели за большой стол, накрытый для завтрака. Рэнульф с Менди насмешливо смотрели на нас. Николас, сильно напряженный и не скрывающий свою антипатию ко всем оборотням-мужчинам, сидящим за столом, сверлил всех взглядом, властно положив руку на плечи тесно сидящей рядом с ним Ирис. Девушка с горячим любопытством рассматривала всех мужчин, но тем не менее, жалась к своему жениху. Причем, как я заметила, в ее взгляде на других мужчин не было ни флирта, ни женского интереса к великолепным самцам, которыми являются все без исключения наемники Морруа, одно невинное любопытство. Но вот когда она смотрела или даже просто мельком бросала взгляд на Николаса, в ее глазах буквально зажигались звезды.
Пока завтракала, наблюдала и за нашими мужчинами. Этьен сидел, мрачно уставившись в тарелку и, пару раз поймав его отсутствующий взгляд, увидела в нем тоску и затаенную печаль. Поль словно посторонний бесстрастный наблюдатель переводил взгляд холодных голубых глаз с одного на другого сотрапезника. Рене усиленно поглощал пищу сам и все время заставлял есть меня. 'Бедняга' так хорошо этой ночью потрудился, что торопится пополнить запасы сил. Рэнульф никак не мог налюбоваться Менди, причем взаимно. Ник все сильнее нервничал и уже изредка начал порыкивать, замечая горячие провокационные взгляды Тинси и Арно, бросаемые ими на Ирисс, и все крепче прижимал ее к своему телу. Жакру с Жаном молча уничтожали завтрак и по сторонам не смотрели. Джинкс пытался вместе с золотоволосым крупногабаритным херувимчиком Карлом и шкафоподобными Трейсом и Брайсом вести непринужденную светскую беседу.
Короче, было весело, мне, но обстановка накалялась, и мне как и Рене было понятно - пора бы уже и домой ехать. В доме, где есть свободная самка и оборотень, для которого она является истинной, но без метки на шее, другим верам не место. Потому что я уже кишками чувствую, что скоро Ник не выдержит и начнется драка, вон уже старается даже дышать через раз, чтобы не рычать в полный голос и впивается когтями в белую поверхность стола, разрывая полотно скатерти. В итоге, наш завтрак быстро подошел к концу, и все Морруа, откланявшись, отправились домой. Причем Ника вместе с Ирисс, закрыли в комнате наедине, по приказу Рэнульфа и при поддержке Трейса и Брайса, потому как оказалось нервы у Ника тоже не железные, чтобы еще хоть пару минут выдержать других самцов рядом с его девочкой. И мне было его искренне жаль, Нику придется терпеть еще пару лет, прежде чем его совесть позволит ему удовлетворить все свои инстинкты с Ирисс.
Уже перед самым отлетом я подошла к Рэнульфу, явно испытывая нервы Рене, и попросила присмотреть за Эммой Дурси и ее дочерью Кендис. Я полностью изменила мнение о ней в лучшую сторону, после ее действий в отношении меня и после разговора с Менди, которая была знакома с ней и которая искренне жалела. Менди сказала, что Эмма любила Вульфа, но с каждым прожитым годом любовь к безумцу умирала, а ее жизнь превращалась в личный ад. По большому счету Морруа освободили ее от тюрьмы, в которой она была заключена по собственному желанию и прихоти ее пары Вульфа Дурси. И теперь Эмма полностью посвятит свою жизнь дочери Кендис.
Во Францию мы возвращались снова через Нью-Йорк, где нас ждал личный самолет клана Морруа. Переночевав в уже полюбившемся мне отеле и забрав вещи, мы вылетели в Париж. Там нас уже заждались Глава и его супруга, а так же правая рука Тьерри - Жак и его подруга Мариза, которым не терпелось познакомиться со мной.
