кои-то веки сознание удержалась на месте в стрессовой ситуации, я постаралась успокоиться и вернуть привычный человеческий вид. Открыв глаза и заметив свои тонкие человеческие руки, облегченно вздохнула и, задрав лицо, посмотрела на Дариана. Бр-р-р! Никогда, наверное, не смогу привыкнуть к жуткой морде его свона - мохнатого, широколобого, с зубами, которыми только медведей до инфаркта доводить. Только большие зеленые глаза смотрят пристально и отражают мыслительный процесс явно не животного.
Кивнув головой себе за спину, он выжидающе посмотрел на меня, в этот момент его когти сорвались с выступа, и мы снова полетели вниз. Я завизжала, а он, не выпуская меня из лап, одной верхней и двумя нижними конечностями хватался за все подряд, пытаясь остановить наше скольжение по поверхности скалы. Через несколько секунд ему это удалось, и мы снова зависли над бездной, на дне которой о скалы разбивались огромные водяные валы бушующего океана. Меня уже вовсю трясло, но не теряя времени, осторожно переползла к свону на спину, крепко схватилась за шкуру на плечах, сжала бока ногами. От ужаса прилипла к нему словно клещ, вцепившись так, что потребуется много времени или сил, чтобы оторвать.
Как только я закончила, он рывком оттолкнулся от уступа задними лапами и взлетел наверх, преодолев сразу метра три-четыре. Его окровавленные лапы, зафиксировавшись на очередном уступе и найдя достаточно крепкую точку опоры, снова спружинили, и мы полетели вверх. Он то прыгал, то полз, цепляясь зубами и когтями за все, что возможно и, наконец, последний прыжок - и мы наверху. Дариан распластался на жестком уступе, не шевелясь, я же, все так же вцепившись в него, лежала на его спине. Меня била нервная дрожь, не задумываясь над тем что делаю, зарывшись ему в шерсть лицом, вдыхала такой родной запах, обещающий безопасность и заботу. Теперь это стало очевидно.
Немного успокоившись, зарыдала, сползая с его спины на большой, плоский, нагретый солнцем камень. Сильно болели пальцы, на двух из них отсутствовали ногти, это значит, что мой свон все-таки потерял пару когтей. Представляю, что тогда испытывает сейчас Дариан, ведь он нес двойную ношу. А главное, бежала твердо уверенная, что прибьют, как только поймают. А он! Он прыгнул в пропасть за мной, чтобы спасти, не думая о последствиях и собственной жизни.
Свернувшись клубочком, зарыдала еще горше, чувствуя себя погано и опустошенно. Все чему меня учили в жизни, все принципы, стереотипы, все оказалось бесполезно. Он и его мир не вписываются ни в одну знакомую концепцию жизни, к которым привыкла. Я все потеряла: родных, дом, голос, который был смыслом жизни, а теперь и все остальное, на чем держались мои представления о жизни. Как же жить дальше?!! Уже не сдерживаясь, заплакала в голос. Получается, что я предала его. Его доверие, его чувства. И свои тоже.
Глава 9
Время словно остановилось, я не знаю, сколько мы так пролежали, но почувствовала себя лучше, руки и ноги больше не болели, дыхание выровнялось. Неожиданно к спине прижалось горячее большое тело. Затем Дариан, повернув меня к себе лицом, прижал к своей груди и начал успокаивающе гладить по волосам и спине. А я сквозь опять подступившие слезы, несколько раз прошептала:
- Прости меня. Прости!
Прорыдавшись, почувствовала, как вместе со слезами ушло напряжение, но к сожалению, в душе образовалась пустота, а по телу растекалась апатия. Мы лежали, прижавшись друг к другу, похожие на инь и янь, и мне даже шевелиться не хотелось. Слушая, как мерно и громко бьется его сердце в широкой груди, ощутила умиротворение, которое медленно заполняло пустоту, вытесняя безразличие. Вытянувшись вдоль его тела, обняла шею руками и, положив голову на плечо, замерла, оглядевшись. Открытое пространство, яркое сиреневое солнце и золотая луна, сиреневые пушистые облака с золотистым ореолом медленно плывут по небосводу. Мы на горячем камне, на самом краю скалы,
