Вытерев слезы и шмыгнув носом, я отстранилась от Керишина, который сразу встал на ноги и учтиво склонился перед женщиной, показывая, что она здесь главная. Я тоже встала, хотя кланяться не спешила. Я вообще пиететом к высоким должностям не страдала, а уважала только за поступки и заслуги, а не звания. Что-то я расклеилась непозволительно быстро, а ведь раньше этим не страдала, но, конечно, раньше я не убивала и телами не менялась. Прежняя жизнь научила, что рассчитывать можно только на себя. И другие не всегда помогут. Хочешь спать, постели постель, хочешь есть, сначала добудь еду, а потом уж сама ее и приготовь. В моей жизни даром и просто так ничего не доставалось.
Молча смотрела на женщину, оказавшуюся почти на голову ниже меня, и с удивлением поняла, что стала, как мне кажется, еще выше чем была. Ну точно не ниже ста восьмидесяти сантиметров. А она неуверенно смотрела на меня, не решаясь сделать первый шаг. Ага, значит мы в одной лодке. Именно ее поведение позволило мне расслабиться и свободнее вдохнуть. Кершин пришел нам обеим на помощь. Он представил сначала меня женщине, а потом медленно, чтобы я запомнила, произнес.
- Хасин Эливия Пограничная!
Я повторила, и они оба остались довольны, особенно после того, как Кершин быстро пояснил Эливии, что я не говорю на известных им языках, чем вызвал у той удивление. Она, оглядев мое платье, даже слегка весело хмыкнула, показала на платье и, сложив ручки перед грудью, коротко кивнула и быстро вышла, громко выкрикивая непонятные мне слова. Кершин недовольно поморщился, явно уже зная, что будет дальше, и испытывая при этом раздражение, а я напряглась. Уже через минуту в комнату вернулась Эливия и еще три женщины с небольшими коробками в руках. Женщины держались за спиной своей хозяйки (судя по одежде и гордой осанке, сомнений не осталось - хозяйка) и разглядывали меня широко раскрытыми глазами. Я мило улыбнулась им, стараясь разрядить обстановку и расположить к себе, но единственное, чего я добилась, - их расположение на ковре в обмороке. Упссс, про клыки забыла! Прикрыв рот, извиняюще улыбнулась Эливии и последней из трех женщин, оказавшейся с более крепкими нервами, и слегка развела руками - не виноватая я, они сами пришли!
Эливия только рассмеялась, чем помогла расслабиться другой женщине, и она уже почти без опаски, осторожно подошла ко мне, крепко держа коробку.
Я же, разглядев возле бессознательных женщин похожие коробки, из которых на пол вывалились куча ниток, ножниц и иголок, поняла, что они собираются делать, и едва сдержалась, чтобы не улыбнуться вновь уже от радости. Взглянув в голубые глаза Эливии, смотревшей на меня без боязни, но с горячим любопытством, повернулась к Кершину, который стоял позади меня, ехидно наблюдая за этим цирком, и показала на него. Я руками демонстрировала на себе, что хочу мужские штаны и длинную рубашку с поясом для удобства использования крыльев во время полета. Меня все же поняли, потому что третья портниха кивнула головой и вопросительно уставилась на Кершина. Тот смутился и, поклонившись сразу всем, быстро удалился из комнаты. А надо мной началось издевательство. Две портнихи быстро пришли в себя и с красными от стыда лицами, заметив рабочую суету и строгий взгляд хозяйки, приступили к своим непосредственным обязанностям. Уже через час никто не вздрагивал на мое недовольное шипение, когда очередная швея меня чем-нибудь колола, а бесцеремонно поворачивали из стороны в сторону. Весело переговаривались, трогая мои крылья или поглаживая шерстку на ногах или руках. Похоже, я стала местной цирковой достопримечательностью, но главное, что они, весело щебеча, учили меня бытовому языку.
Наша работа была прервана еще парой девушек, которые помявшись в дверях и так не решившись зайти, сообщили, что обед в столовой накрыт, а его высочество хасун Таурик II Пограничный ждет нас к столу. Смысл их фамилии я узнала только через пару дней, а пока многие слова просто повторяла, лишь догадываясь об их значении. На мне поправили платье и, недовольно покачав головами, глядя на слишком короткий для меня подол, отпустили с богом.
Мы шли по мрачным коридорам старого замка и, встречая людей, с усмешкой замечала, как все они делали шаг в сторону, опасаясь меня и, тем не менее, почтительно и уважительно кланялись. Приятно, чёрт побери! Войдя в большой освещенный множеством свечей и слабым светом пасмурного весеннего дня зал, я чуть не споткнулась, встретившись со взглядом карих глаз того мужчины,
