У Миа защемило сердце. Слова были добрыми, участливыми, но они не могли избавить от ужаса перед грядущим выбором. Ей нужно было подумать.
У нее заболела голова. Тупая ноющая боль в висках в сочетании с ознобом подкашивала Миа медленно, но верно.
Гейб накинул Миа на плечи свой пиджак и стал растирать ей озябшие ладони.
– Давай иди, – сказал он мрачно. – Я провожу тебя до машины. Если что-нибудь понадобится, обязательно позвони. Договорились?
Ее улыбка была слабой и натянутой.
– Со мной все будет хорошо.
Ей было ненавистно ему лгать.
Глава тридцать четвертая
В прихожей было темно, и Гейб нахмурился. Может, Миа неправильно поняла и поехала к себе?
По возвращении из Парижа они все ночи проводили вместе, не считая той, когда Джейс снова пригласил сестру на обед и после отвез домой. Всего одна ночь без Миа повергла Гейба в подавленное состояние, и он пришел на работу мрачнее тучи.
Он вошел в гостиную и облегченно вздохнул, увидев Миа, крепко спавшую на диване. Газовый камин был включен. Миа лежала, укутавшись в несколько одеял.
Гейб снова нахмурился. Может, она подцепила грипп? Он стал вспоминать прошедший день. Все было прекрасно, пока Миа не отправилась за этим чертовым ланчем. Веселая, довольная, бодрая. Прекрасная, как всегда. Гейб с ужасом думал, что больше не в силах обойтись в офисе без Миа. Она стала неотъемлемой частью рабочего дня. Люди начинают утро с кофе, а Гейб нуждался только в ней.
Он склонился над Миа в поисках лихорадки и увидел покрасневшие, припухшие веки. Это не грипп. Как будто она… плакала. Что за черт?
Что могло случиться? Что она скрывала? Гейбу хотелось немедленно разбудить Миа и потребовать ответа, но он не решился нарушить ее сон. Она выглядела усталой, под глазами залегли круги. Ночью так не было. Может, он был груб и требовал слишком много? Не в этом ли причина ее недуга?
Ужас сковал его изнутри. Вдруг она устала от него? Он даже не обещал ей «сбавить обороты». Когда люди привыкают друг к другу, они отдаляются и чувства притупляются. С Миа все было наоборот. С каждым днем Гейб нуждался в ней все больше. Время лишь обостряло эту потребность. Он был идиотом, когда решил, что чужие руки докажут его эмоциональную независимость и он не взовьется.
