Он все еще хотел молить о прощении всякий раз, когда вспоминал тот постыдный парижский вечер. Миа уже простила его, но чувство стыда не отступало, и Гейб был готов валяться у нее в ногах.
Он ее не заслуживал и знал это. Но будь он проклят, если ему хватит сил признаться и отпустить ее. Тогда ему конец.
Гейб посмотрел на часы. Он вернулся позже обещанного, время обедать. Поела ли Миа? Пройдя на кухню, Гейб мигом получил ответ. Пакет стоял нетронутый. Коробка с едой не распечатана. Гейб тихо выругался. Ей нужно было поесть.
Он принялся шарить в кухонных шкафчиках в поисках консервированного супа. Закупкой продуктов ведала приходящая экономка. По пятницам Гейб вручал ей список и говорил, что приготовить на выходные, но в будние дни он обычно обедал вне дома. Запаса продуктов у него не было. Сам Гейб об этом не думал, а экономка выполняла лишь то, что он ей велел.
Не найдя ничего приличного, Гейб позвонил дежурному консьержу и передал заказ. Получив заверения, что все будет сделано, он повесил трубку и взялся за аптечку в поисках градусника и лекарств.
Беда была в том, что он не знал, чем больна Миа. Возможно, у нее не грипп, а обычная простуда или что-то желудочное. Неужели придется ее будить и спрашивать?
Решив обождать, Гейб вернулся в гостиную. Одеяла съехали, и Миа наполовину раскрылась. Гейб поправил их, подоткнул, потом осторожно поцеловал ее в лоб, проверяя, нет ли жара.
Тот был теплым, но не пылал. Дышала она тоже нормально.
Гейб прибавил огня в камине, переоделся в домашнее и стал ждать, когда доставят заказанный для Миа суп.
Ему было чем заняться. Он поехал домой сразу после совещания, так до конца и не прояснив все вопросы финансирования, а это требовалось сделать до встречи с Джейсом и Эшем, где будут обсуждаться тендеры на строительство. Но Гейб не стал забивать этим голову. Взяв планшетный компьютер, он сел на диван напротив того, на котором лежала Миа.
Она благотворно действовала на Гейба, вдохновляя на мысли не только о работе и бизнесе. Ему нравилось просто быть с ней, занимаясь чем-то приятным, например читать в тишине.
Миа пришла в детский восторг, когда Гейб подарил ей электронную читалку последней модели, закачав туда коллекцию ее любимых книг. Она бросилась ему на шею, крепко обнимая и награждая поцелуями. Во всем этом было столько детской непосредственности, что Гейб смеялся от души.
Ей невозможно было противостоять, она очаровывала, была для Гейба… светом в окне. Гейб не привык к сантиментам и поежился. Он думал и действовал с преувеличенным драматизмом, словно подросток. Слава богу, никто не мог прочесть его мысли, иначе он бы и пикнуть не смел на деловых совещаниях.
Мужчины его уровня должны вызывать трепет. Их боятся. Они холодны и недосягаемы. Узнай кто- нибудь, что его «криптонитом»[5] является хрупкая брюнетка с улыбкой на миллион долларов, Гейб Хэмилтон стал бы посмешищем.
