– Как вам угодно, сестра. В котором часу я вам понадоблюсь?
– Мы беремся за работу в пятом часу.
Она демонстративно принюхалась.
– Но прежде, чем взяться за работу, вам следует хорошенько вымыться. Заодно это поможет вам избавиться от вашего естественного запаха, довольно ядреного, надо заметить. У вас в Шестом ордене, что, вообще не моются?
– Мы каждые три дня плаваем в реке. Она очень холодная, даже летом.
Шерин ничего не сказала и уложила на салфетку странный предмет: две параллельных лопасти, соединенных винтом.
– А это что? – спросил Ваэлин.
– Реберный расширитель. Он помогает добраться до сердца.
– До сердца?!
– Иногда, если сердце остановилось, его можно заставить биться снова с помощью осторожного массажа.
Он посмотрел на ее руки, на тонкие пальцы, совершающие точные, выверенные движения.
– И вы это умеете?
Она покачала головой.
– До подобного искусства мне еще расти и расти. Наша аспект это умеет, она почти все умеет.
– Когда-нибудь она и вас научит.
Она посмотрела на него опасливо.
– Ступайте есть, брат.
– А вы не пойдете?
– Я ем позже остальных. У меня еще есть работа здесь.
– Тогда и я останусь. Мы можем поесть вместе.
Она даже почти не остановилась, протирая стальной лоток.
– Нет, спасибо, я предпочитаю есть в одиночестве.
Он вовремя сдержал разочарованный вздох.
– Как вам угодно.
За ужином его снова забрасывали вопросами. Это назойливое любопытство едва не заставило его подумать о том, что лучше уж сестра Шерин с ее равнодушием. Мастера Пятого ордена ели вместе с учениками, так что Ваэлин уселся рядом с мастером Гарином, вместе с группой начинающих братьев и сестер. Его удивило, что все послушники разного возраста: младшим было не больше четырнадцати, но попадались и люди за пятьдесят.
– В наш орден люди часто приходят уже в возрасте, – объяснял мастер Гарин. – Я и сам сюда вступил только в тридцать два года. А до того был в королевской страже, тридцатый пехотный полк, Кровавые Медведи. Да ты про них, небось, слышал.
– Их репутация делает им честь, мастер, – соврал Ваэлин, отродясь не слыхавший про такой полк. – А сестра Шерин здесь давно?
– Она-то тут с малых лет. Поначалу на кухне прислуживала. А учиться начала, только когда ей четырнадцать стукнуло. Моложе четырнадцати сюда не принимают. У вас-то в ордене не так, верно?
– Это всего лишь одно из многочисленных отличий, мастер.
Гарин расхохотался от души и откусил большой кусок куриной ноги. Кормили в Пятом ордене примерно так же, как и в Шестом, только меньше. Ваэлин несколько смутился, когда начал, как привык, стремительно поглощать огромные количества пищи и привлек этим насмешливые взгляды соседей по столу.
– У нас, в Шестом, есть надо быстро, – объяснил он. – А то, если станешь тянуть, ничего и не останется.
– А я слышала, что вас там голодом морят в наказание, – сказала сестра Хенна, толстушка, которую он видел в прачечной. Она задавала больше вопросов, чем другие, и каждый раз, как Ваэлин поднимал
