глаза, он обнаруживал, что она на него смотрит.
– У наших мастеров есть более практичные методы наказания, чем морить голодом, сестра, – ответил ей Ваэлин.
– Это когда вас заставляют биться насмерть? – спросил худой Иннис. Вопрос был задан с таким искренним любопытством, что Ваэлин даже обидеться не сумел.
– Испытание мечом бывает на седьмой год пребывания в ордене. Это наше последнее испытание.
– И вас правда заставляют сражаться друг с дружкой насмерть? – ужаснулась сестра Хенна.
Ваэлин покачал головой.
– Нам предстоит сразиться с тремя преступниками, приговоренными к смерти. Убийцами, разбойниками и так далее. Если они нас одолеют, их сочтут оправданными, ибо Ушедшие не хотят принимать их Вовне. А если мы одолеем их, нас сочтут достойными носить меч на службе ордену.
– Грубо, но просто, – заметил мастер Гарин, громко рыгнул и погладил себя по животу. – Обычаи Шестого ордена могут казаться нам суровыми, дети мои, но не забывайте, что они обороняют нашу Веру от тех, кто стремится ее уничтожить. В былые времена они сражались, чтобы защитить нас. Если бы не они, мы не могли бы дарить Верным уход и исцеление. Подумайте об этом.
Сидящие за столом закивали, и разговор на время перешел на другие темы. Интересы Пятого ордена вращались в основном вокруг бинтов, лекарственных трав, различных заболеваний и бесконечно популярной темы нагноений. Ваэлин задался вопросом, не должен ли он был взволноваться, обсуждая испытание мечом, но обнаружил, что не испытывает иичего, кроме легкого беспокойства. О грядущем испытании он знал с первых дней пребывания в ордене – все они о нем знали, это было ежегодное событие, поглазеть на которое собиралась значительная часть городского населения, и, хотя послушникам ордена запрещалось на нем присутствовать, он был наслышан о длительных поединках и о злосчастных братьях, которым недостало мастерства на то, чтобы выдержать последнее испытание. Однако по сравнению с тем, что ему уже довелось пережить, это казалось не более чем одной из многих опасностей, которые ждут впереди. Быть может, в этом и был смысл испытаний: сделать братьев неуязвимыми для опасностей, заставить принять страх как неотъемлемую часть своей жизни.
– А у вас есть испытания? – спросил он у мастера Гарина.
– Нет, мой мальчик. Тут испытаний нет. Послушники живут в Доме ордена в течение пяти лет, за это время их обучают нужным навыкам. Многие уходят, или их просят уйти, но те, кто останется, научатся лечить людей и будут приставлены к делу в меру своих способностей. Вот я, например, провел двадцать лет в столице Кумбраэля, заботясь о нуждах тамошней небольшой общины Верных. Тяжко это, брат: жить среди тех, кто отрицает Веру!
– Королевский указ гласит, что кумбраэльцы – наши братья по Королевству, до тех пор пока они не выносят своих верований за пределы своего фьефа.
– Ха! – бросил мастер Гарин. – Может, Кумбраэль и загнали в Королевство королевским мечом, но он по-прежнему стремится проповедовать свои ереси. Ко мне не раз и не два подходили их клирики- богопоклонники, которые стремились обратить меня в свою веру. Кумбраэль и теперь рассылает их за границу фьефа, ища где распространить свою ересь среди Верных. Боюсь, что в грядущие годы вашему и нашему ордену достанется немало работы в Кумбраэле.
Он грустно покачал головой.
– Это очень жаль: война всегда ужасна.
Ваэлину дали келью в южном крыле. В келье ничего не было, кроме кровати и одного-единственного стула. Он быстро разделся и юркнул в постель, наслаждаясь непривычным, но роскошным ощущением прикосновения свежего, чистого белья. Однако, невзирая на комфорт, Ваэлину не спалось: разговоры мастера Гарина о Кумбраэле встревожили его. «Война всегда ужасна». Однако в глазах мастера было нечто, говорящее о том, что в глубине души ему не терпится пойти войной на фьеф еретиков.
Кроме того, его беспокоила холодность сестры Шерин. Ей явно не хотелось иметь с ним дела – а Ваэлин обнаружил, что это чрезвычайно его огорчает, – и она не испытывала особого пиетета перед
