– Простите, милорд? – переспросил барон Бендерс.
Ваэлин ничего не ответил и продолжал смотреть на карту. В мыслях шевельнулось нечто: семя стратегического плана, зароненное слабым бормотанием песни крови, которое переросло в дружный хор, как только его взгляд упал на пиктограмму милях в тридцати к югу от города: пальмовая рощица вокруг озерца.
– Это что такое? – спросил он у Каэниса.
– Оазис Лехлун, брат. Единственный значительный источник воды на южном караванном пути.
– А это значит, – сказал граф Марвен, – что альпиранская армия вынуждена будет остановиться там по пути на север.
– Вы предлагаете отравить воду, милорд? – спросил лорд-маршал Аль-Трендиль. – Великолепная идея! Мы можем набросать туда трупов животных…
– Ничего подобного я делать не собираюсь, – ответил Ваэлин, предоставив песне крови развивать его замысел. «Риск велик, и цена…»
– Надо закрыть город, милорд, – сказал граф Марвен, нарушив молчание: Ваэлин осознал, что оно затянулось на несколько минут. – Идущие на юг караваны непременно сообщат врагу о нашей численности.
– С тех пор, как угроза «красной руки» миновала, люди покидали город десятками, – сказал Ваэлин. – Я буду изрядно удивлен, если командующий альпиранцев до сих пор не знает во всех подробностях о нашей численности и о наших приготовлениях. Кроме того, пусть думает, будто мы слабы: это нам на руку. Чересчур самоуверенный противник бывает склонен к беспечности.
Он в последний раз взглянул на карту и отошел от стола.
– Барон Бендерс, прошу прощения, что вновь прошу вас сесть в седло сразу после вашего прибытия, но вы с вашими рыцарями понадобитесь мне завтра утром.
Он обернулся к Каэнису:
– Брат, вели разведчикам собраться на рассвете. Я поведу их лично. В мое отсутствие городом распоряжаешься ты. Сделай все, чтобы углубить ров под стенами и удвоить его ширину.
– Вы намерены устроить засаду двадцатитысячному войску с несколькими сотнями людей? – недоверчиво переспросил граф Марвен. – И чего же вы надеетесь добиться?
Ваэлин уже направился к двери.
– Секира без лезвия – простая палка.
Вдали от моря пески северной пустыни вздымались высокими барханами, которые уходили к горизонту, точно золотое штормовое море, застывшее под безоблачным небом. Солнце пекло слишком сильно, чтобы идти в течение дня, и они были вынуждены передвигаться ночью, пережидая дневную жару в тени палаток. Рыцари ворчали, их боевые кони ржали и раздраженно топали копытами, непривычные к такой жаре.
– Ох и шумные же засранцы! – заметил Дентос на второй день.
Ваэлин взглянул на кучку рыцарей, которые бранились и толкались, сидя за игрой в кости. Неподалеку еще один рыцарь громко отчитывал оруженосца за плохо начищенную кирасу. Ваэлин был вынужден согласиться, что рыцари – не самые скрытные солдаты и что он бы с удовольствием сменял их всех на одну-единственную роту орденских братьев. Но орденских взять было негде, а ему нужна была конница.
– Это все неважно, – ответил он. – Они мне нужны всего для одной атаки.
«Правда, не могу сказать, много ли их после этого останется».
– А как же дозоры? – спросил Френтис. – Альпиранцы же не дураки, чтобы оставить свои фланги без охраны.
– До города еще далеко, и я надеюсь, что им хватит глупости именно так и поступить. Ну а если нет – что ж, нам в любом случае останется протянуть всего один день. Любой дозор, который нас обнаружит, надо заставить умолкнуть, и будем надеяться на то, что к ночи их не хватятся.
Миновало еще две ночи, прежде чем впереди показался оазис, возникший из жаркого марева меж
