предплечье. Ощутив под пальцами его голую кожу, я вспыхнула от смущения.
— Елки, Аойфе, да ты как ледышка. — Он принялся растирать мою ладонь в своих.
— Наверное, побочный эффект, — ответила я. — Когда я применила Дар в туннеле, то потом думала, что двинуться не смогу, так замерзла.
— Знаешь такое выражение? — Он подоткнул мне одеяло и придвинулся ближе. — У кого холодные руки, у того сердце горячее.
— Да, мама всегда так говорила, — машинально ляпнула я.
— Ты нечасто ее упоминаешь, — заметил Дин. — Что с ней?
Никто, кроме самой Нериссы, не знал теперь обо мне больше, чем Дин Харрисон. А он, зная, не выболтал ни словечка.
— Она в сумасшедшем доме, там, в Лавкрафте.
Мое решение прорвать заслон, открыть самый страшный свой секрет пришло внезапно.
— Она заразилась еще до нашего с Конрадом рождения и начала терять рассудок, когда была беременна мной. По-настоящему терять. Когда Конрад появился на свет, она еще, наверное, могла хоть как-то поддерживать видимость. Считается, что все в нашей семье обречены сойти с ума, едва исполняется шестнадцать — так действует вирус в нашем случае, его конкретный штамм. Поэтому, видишь ли, то, что мне удалось разузнать о Народе и Даре, ничего не значит. Еще совсем чуть-чуть, и я уже не буду помнить ни себя, ни тебя, ни это все. — Я махнула рукой на потускневшую роскошь спальни. Угрозы Тремейна пугали меня куда меньше, чем шанс потерять себя, забыть Кэла, а теперь еще и Дина и стать всего лишь жалкой ненормальной, запертой в одиночной палате и в мире собственных иллюзий.
Я в состоянии была выполнить то, чего хотел от меня Тремейн, однако, если говорить начистоту, по- прежнему боялась сойти с ума и не увидеть результата своих усилий. Оставалось только пробудить королев и молиться, чтобы это спасло моих друзей.
— Я понятия не имел, — прошептал Дин.
Я утерла глаза ладонью. Хватит, наплакалась уже.
— Да, это не тот факт моей биографии, которым я охотно делюсь.
Дин подался ко мне, перегнувшись поперек кровати и опершись на локоть:
— Кэл знает?
Я кивнула, чуть заметно: от воспоминания, когда оно вставало у меня перед глазами, все еще перехватывало горло.
— Он был с нами, когда Конрад пытался убить меня в свой день рождения.
Кэл поднял ладони, большие и неуклюжие, как щенячьи лапы.
Дин присвистнул:
— Так вот откуда у тебя шрам.
Я не стала подтверждать его подозрений — он и так знал.
— Вирус созрел и проявился в безумии, — проговорила я. — Конрад сам не понимал, что делает, Дин. Он все равно мой брат.
Дин медленно покачал головой:
— Это ужасно, Аойфе.
— Теперь я расплатилась с тобой, Дин, — с улыбкой добавила я, хотя на самом деле готова была закричать. Дверные петли застонали натянутой струной, но я, изо всех сил закусив изнутри щеку, смяла Дар у себя в груди, не давая ему поднять голову. Дверь осталась на месте.
Дин ожесточенно растер лицо обеими руками, закрыв глаза:
— Такой тайны я не хотел. Она из тех, что никогда не перестают кровоточить.
— Я не могу без конца скрываться ото всех, — негромко сказала я. — Во мне словно ничего другого не остается. Как будто надо мной всегда какая-то тень, даже когда светит солнце. — Безумие камнем висело у меня на ногах, как ни звал в полет Дар, как ни рвался наружу, словно там, в туннеле.
— Я не хотел такой тайны, — повторил Дин. — Не нужно было рассказывать мне, даже в качестве
