Строил дом явно не мой отец — здание выглядело куда более старым, в викторианском стиле, — но он наверняка знал о его начинке, он ведь жил в этом чуде механической науки. Теперь, когда он ушел, только я могла разбудить погруженные в сон железные кости Грейстоуна, научиться управлять ими. Отныне они принадлежали мне и только мне — пока не вернется отец. Если он вообще вернется.
— Ну что? — сказал Кэл. — Надо испытать механизм — посмотреть, на что он способен по- настоящему. В смысле, нам же нужно подумать о безопасности. — Глаза у него горели, пальцы подергивались — ему, как и мне, явно не терпелось добраться до панели управления.
— Конечно-конечно, — с легкой улыбкой отозвалась я. — Давай так — ты останешься здесь и будешь пробовать все переключатели, а мы с Дином пойдем посмотрим, что да как, хорошо?
Теперь, когда Кэл заполучил в руки такую игрушку, о возвращении в Лавкрафт не могло быть и речи. Пусть его забавляется — а я покажу, что не сержусь за вчерашнее.
При упоминании Дина у Кэла дернулся мускул на щеке, но этим дело и ограничилось.
— Поаккуратнее с ловушками, — только и сказал он. — Позиция блокировки есть у каждого переключателя.
— Аойфе в надежных руках, — отозвался Дин, беря меня под локоть и ведя к выходу.
Я освободилась:
— Ни в чьих я не руках.
Дин на мгновение напрягся, но тут же оправился.
— Виноват. — Он склонил голову.
— Я не… — Я остановилась, не желая поставить себя в еще более дурацкое положение. Я сторонилась Дина не потому, что он был мне неприятен. Скорее опасен, как пламя эфира — яркое, притягивающее, но и горячее, способное обжечь. Мне нужно отыскать Конрада, вытащить его из беды и вернуться домой, а не забивать себе из-за какого-то парня голову мыслями и несбыточными мечтами о том, что могло бы быть, не сходи я с ума, родись я в другой, нормальной семье. И неважно, насколько сильно мне хотелось узнать, чем он отличается от остальных. Хотелось. Но пусть этим все и ограничится.
— Эй, — окликнул меня Дин, стоя на пороге малой гостиной. — Может, теперь удастся заставить радио работать?
Он указал на старомодный агрегат с трубками рубиново-красного и изумрудно-зеленого стекла, внутри которых лениво струился газ.
— Даже не знаю, — ответила я. — Штуковина — настоящий антиквариат. Кэл! — крикнула я погромче. — Включи эфир!
Спустя секунду зарделись кристаллы, разогревавшие и активировавшие эфир. Я покрутила ручку настройки — стеклянная стрелка двинулась по шкале, и в древнем раструбе заскрипело:
— Вы слушаете Даблью-Кей-Пи-Эс из Питтсфилда, Массачусетс, и это новости с Дирком Девиллом. Сегодня президент выступил с заявлением касательно продолжающихся секретных исследований некровируса в лабораториях Багровой Гвардии, назвав их вопиющей агрессией еретиков против Соединенных Штатов…
Дин крутанул дальше:
— Мои извинения, но этот парень как будто шуруп мне в голову вкручивает.
Раздался смех аудитории из «Шоу Лари Ловетта». Теперь уж за ручку взялась я. Слабо зашуршала музыка — фонографическая запись напополам с помехами.
Губы Дина дрогнули в улыбке:
— Наконец что-то, на чем мы оба сойдемся.
— Аойфе, ты весь день там собираешься ошиваться? — крикнул Кэл. — Я хочу узнать, на что способна эта штука!
— Ладно, Кэл, мы идем, — откликнулась я и потянулась выключить радио, но Дин меня остановил.
— Не стоит. Когда ты наедине с очаровательной девушкой, немного музыки не помешает.
Я почувствовала, как краска бросилась мне в лицо. В который раз слова Дина выбили меня из колеи.
