песком дорогой, прятался ИскИн.
– Мы над целью! – объявил я Валькирии. – Прыгаем!
– Удачи! – раздалось из динамика. – Атакуем башню, постараемся добраться до панели задач!
В кабине раздался новый сигнал, на этот раз пронзительно-звонкий писк. Вопила бортовая РЛС.
Что за дела? Я завертел головой, взирая на приборы, но и без них уже было ясно: в небо впереди взмыли две дымные черты. Одна лихо закрутила запятую.
– Ракеты!!! – прокричал я и кинулся прочь из кабины, застегивая на ходу грудную перемычку подвесной системы парашюта.
Случайно зацепил рычаг управления углами атаки лопастей. Конвертоплан резко пошел вверх, все больше задирая нос. Пак выскочил на рампу, отделился, раскинув руки, когда пол у меня ушел из-под ног и я полетел вниз с воплем, явно не вписываясь в проем.
Взрыв первой ракеты сотряс ударной волной носовую часть, что в итоге спасло меня от столкновения с рампой – машину бросило назад, развернуло. Я скользнул по аппарели и зацепился ножным пневморычагом за скобу для крепления грузовой сети.
Чертов экзокостюм спутал все планы.
Второй взрыв нанес куда большие повреждения. Конвертоплан разломился надвое. Земля и небо мелькали теперь перед глазами вместе с ярким куполом Пака, снижавшегося в стороне. Впрочем, мы быстро его обогнали, приближаясь к присыпанной песком полоске автострады.
Умирать не входило в мои планы, по крайней мере, так глупо. Я сдернул с плеча стрелковый комплекс, приставил ствол карабина к скобе и дважды выстрелил.
Одна пуля рикошетом царапнула по виску. Да чтоб тебя!
Но я тут же забыл про боль, обнаружив, что падаю уже отдельно от хвостовой части, обгоняя мелкие осколки и куски оторванной обшивки конвертоплана. Сгруппировавшись, стабилизировал падение, выбросил «медузы» вытяжного парашюта и раскрыл купол над самой землей.
Ноги впечатало в асфальт, гидравлика экзокостюма компенсировала часть нагрузки, но при этом злополучный пневморычаг на бедре вышел из строя, забив струей вырвавшегося под давлением воздуха.
Наполнившийся вновь купол протащил меня по асфальту, затем начался песок, скорость слегка упала, и я смог-таки разомкнуть кольца на ремнях подвесной системы и отцепиться.
Купол взмыл, словно отпущенный на свободу воздушный змей, погладил землю стропами и, кувыркаясь, сложился, увлекаемый ветром все дальше и дальше в пески.
– Живой, Дэни? – донеслось сверху.
Кряхтя, я перевернулся на спину, раскинул руки, глядя на снижавшегося Пака, и прохрипел:
– Вроде да.
Он не слышал меня, но хорошо видел. Приземлился в метре, как на учениях, погасил купол и опустился на колено, доставая аптечку.
– Ничего не сломал? Где болит?
Я оттолкнул его руку.
– Нигде. В порядке. Только пневматика накрылась. Одна ходуля теперь не работает, воздух стравило.
Пак сноровисто выщелкнул из приклада пенал с инструментами, достал отвертку и стал затягивать винт на цилиндре поврежденного пневморычага.
Спустя минуту я смог встать. Пак перекрыл клапан в цилиндре, но теперь нога действительно превратилась в ходулю. Приходилось делать серьезное усилие, чтобы согнуть ее и переставить на новое место при ходьбе.
– Куда теперь? – спросил сапер.
Я взглянул на дисплей, махнул на запад, где лежали обломки рухнувшего конвертоплана.
– Туда. Примерно полмили. Видишь холм слишком правильной формы и вентиляционные надстройки торчат?
