морг…
— Я как раз договаривался о похоронах, — подтвердил Пэт Колдер. — В понедельник. Меня спросили, кто будет: семья, друзья? Мне пришлось сказать, что у Эдди нет семьи.
— Но у него были хорошие друзья.
Колдер улыбнулся:
— Спасибо, инспектор. Спасибо вам за это. Вы хотели о чем-то…
— Мы нашли кое-что в кухне.
— Да?
— Что-то вроде сообщения. В нем сказано: «Я всего лишь включил газ».
Колдер замер:
— Господи, значит, это все же было самоубийство?
Ребус пожал плечами:
— Нет, это не было похоже на предсмертную записку. Мы нашли эту запись в школьном блокноте.
— Куда Эдди записывал рецепты?
— Да.
— А я думал, куда он делся…
— Эти слова были основательно зачеркнуты. Я отвез блокнот в лабораторию.
— Может, это как-то связано с его кошмарами.
— Я тоже об этом думал. Все зависит от того, что ему снилось, верно? Кошмары бывают разные — вас преследуют либо страхи, либо раскаяние в собственных грехах.
— Я не психолог.
— И я тоже, — признался Ребус. — Насколько я понимаю, у Эдди были ключи от ресторана?
— Да.
— При нем никаких ключей не обнаружилось. Вам они не попались, когда вы собирали вещи?
— Вроде нет. Но как он мог войти без ключей?
— Вам нужно поступить в уголовную полицию, мистер Колдер. Именно это и мне пришло в голову. — Ребус поднялся с дивана. — Что ж, извините, что побеспокоил.
— Ничего страшного. Вы сможете передать Брайану о похоронах? Кладбище Уорристон, в два часа.
— В понедельник в два. Я ему передам. Да, и еще одно. У вас есть журнал, куда вы записываете заказы столиков?
Колдер озадаченно посмотрел на него:
— Конечно.
— Мне бы хотелось взглянуть. Там могут быть имена, которые для вас ничего не значат, но могут кое-что сказать полицейскому.
Колдер кивнул:
— Я вас понимаю. Я завезу журнал вам в отделение. Около полудня я еду в «Разбитые сердца». Там я и возьму.
— Все еще продолжаете вывозить вещи?
— Нет, жду потенциального покупателя. Одна из пиццерий собирается расширяться…
Что бы ни скрывал Пэт Колдер, у него это получалось совсем неплохо. Но Ребусу вовсе не хотелось начинать раскопки. У него и так дел было выше крыши. Начиная с пистолета. Он сидел с ним вчера вечером в своей машине, держа палец на спусковом крючке так, как учил его инструктор в армии: наготове, но без напряжения. Это было подобно эрекции, которую ты хотел удержать.
Еще он думал о плохих ребятах и хороших ребятах. Если ты думал о плохом — тебе снились садистские и похотливые сны, — то это еще не делало тебя плохим. Но если у тебя голова полна светлых мыслей, а ты весь день пытаешь людей… Дело было в том, что о тебе судили по твоим поступкам в обществе, а не по мыслям в твоей голове. Поэтому у него не было оснований осуждать себя за жестокие и убийственные мысли до тех пор, пока он не обратит эти мысли в реальность. Но как же ему хотелось выйти за рамки одних
