Есению, удерживая ее от сползания вниз, когда машина подпрыгивала на скорости, наезжая на какую-нибудь выбоину или ухаб.
Вскоре он тоже задремал, однако, чувствуя спавшую у него на руках Есению, неоднократно просыпался проверить, все ли с ней в порядке.
За окном было черно. Филипп, тоже сморившись, спал, откинув голову на верх сиденья и, широко открыв рот, похрапывал. Один только водитель невозмутимо катил сквозь ночь, зорко вглядываясь «раскосыми и жадными глазами» в освещенную фарами дорогу.
А утром их неожиданно остановил патруль у какого-то небольшого населенного пункта.
Есения пошевелилась на коленях у спавшего Леонида, порываясь встать. Он тут же проснулся и помог ей приподняться.
– Мы уже приехали? – тихо спросил он у Филиппа, который со своего места беспокойно прислушивался к разговору между водителем и полицейским на дороге.
– Я же сказал, что нам ехать почти двое суток, – раздраженно ответил тот, не оборачиваясь. – Черт, что им надо? Не может быть, чтобы нас уже искали здесь…
В этот момент полицейский неожиданно улыбнулся и, протянув документы водителю, козырнул.
Водитель вернулся за руль и, даже не взглянув на своих пассажиров, рванул с места, объезжая на скорости полицейскую машину.
Есения от неожиданности упала на Леонида.
– Осторожней! – сказал в спину водителя Леонид. – Не картошку везешь…
– Не трудитесь! – усмехнулся Филипп. – Он все равно по-русски не понимает.
Есения успокаивающе положила ладонь на руку Леонида, он ее тотчас накрыл второй рукой и замер, ласково поглаживая ее пальцы.
А за окном проносился все тот же унылый пейзаж. Порой в поле зрения появлялись две-три юрты, стоящие недалеко от дороги и окруженные отарами отощавших грязно-серых овец. Иногда на низкорослых непропорционально длинных лошадях встречались всадники, которые останавливались и долго смотрели вслед их машине.
Неожиданно водитель свернул на совершенно разбитую дорогу и, проехав по ней километра два, притормозил у небольшого домика, окруженного несколькими юртами. Откуда-то сразу же набежала ватага ребятишек, которые, обступив приехавшую машину, принялись молча рассматривать сидящих в ней людей.
Леонид почувствовал себя неуютно.
– Куда это он нас привез? – спросил он у Филиппа.
– Не знаю, – ответил тот и что-то спросил у китайца.
Китаец коротко ответил, после чего вылез из-за руля и устало пошел к дому.
– Что он сказал? – спросил Леонид.
– Сказал, что дальше нас повезут на другой машине.
– А можно выйти, немного размяться? – спросила Есения. – А то все тело затекло, хорошо бы еще и туалет найти.
– Выйти, думаю, можно, – ответил Филипп. – А что касается туалета, то, скорее всего, туалетом здесь является вся степь…
– Степь – это замечательно, но, боюсь, туда меня будет сопровождать слишком многочисленный эскорт, – заметила Есения, указывая на любопытные мордашки за окном.
Она открыла дверцу и вышла, разминая затекшие ноги. Леонид выполз за ней следом. В лицо сразу ударил холодный ветер.
«А туалет бы сейчас, действительно, не помешал», – подумал Леонид, нетерпеливо оглядываясь, но не увидел ничего даже близко похожего на «пряничный домик».
– Может, пойдем вон за тот барханчик, – предложил он Есении. – Я покараулю, чтобы ребятишки за тобой не увязались.
Есения мучительно покраснела, но в этот момент из домика вышел их водитель вместе с каким-то мужчиной. Спустившись с крыльца, они пошли за дом. Леонид уловил незаметный взгляд, который бросил на них идущий рядом с их водителем китаец.
Через несколько минут за домом взревел мотор и оттуда появился точно такой же черный джип, который подъехал к стоящей в нерешительности троице.
Из джипа вышел местный китаец и, подойдя к Филиппу, представился на английском языке:
– Сун Чань. Буду сопровождать вас до побережья.
– Очень приятно, – сказал Филипп. – А нельзя ли нам посетить перед отъездом туалет?
– Сожалею, но здесь нет туалетов, отъедем отсюда подальше, я остановлю машину.
– Но с нами женщина… – вмешался Леонид.
– Настоящий мужчина всегда способен держать глаза в правильном направлении, – замысловато ответил китаец и, давая понять, что разговор на эту тему исчерпан, переложил их сумку из машины, на которой они приехали, к себе.
Дальнейший путь превратился в мучение. Сун Чань выполнил свое обещание, остановившись через какое-то время у небольшого распадка, чтобы дать пассажирам возможность справить нужду. Но, когда они снова тронулись в путь, Есению вдруг начало укачивать. Видимо, давала знать о себе беременность. Пришлось бесконечно останавливаться, как только Есению начинало тошнить, а ее буквально выворачивало наизнанку. Когда это произошло первый раз, Леонид страшно испугался и кинулся помогать ей, но она, оттолкнув его, отбежала в сторону и согнулась пополам, сотрясаясь в приступе рвоты. Но потом, когда они были вынуждены останавливаться чуть ли не каждые полчаса, у Есении уже не было сил сопротивляться. Леонид, обнимая ее за талию, поддерживал ее, пока она силилась освободить желудок, в котором уже ничего не было, кроме желчи.
«Господи, неужели она так и с Лёней мучилась?!» – с ужасом думал он, но спросить ее об этом не решался.
– Я сейчас умру, – простонала Есения после очередного приступа.
Леонид начал поспешно ее утешать, что жить она еще будет долго, вот доедут они до места, и все образуется. Он освободил ей почти все сиденье, забившись в угол, чтобы она могла лечь, надеясь, что так ей будет легче перенести дорогу.
Когда начало темнеть, Сун Чань сообщил им, что вскоре они подъедут к небольшому городку, где смогут перекусить. Но когда они туда приехали, «перекусывать» пошел только Филипп. Есения даже думать о еде не могла, а Леонид не мог оставить ее в таком состоянии.
Поглядев озадаченно на бледно-зеленую Есению, Сун Чань куда-то ушел, а потом, вернувшись, сказал:
– Мы остановимся здесь на ночь. Женщине нужно отдохнуть. Пойдемте со мной!
Он привел их в небольшую комнату на втором этаже над магазином сувениров, где был душ и просторная кровать. Наверное, в обычные дни эта комната использовалась для чьих-то интимных свиданий.
Есения, едва переставляя ноги, прошла в душевую, заперлась там и пустила воду.
Леонид присел на край кровати, ожидая, когда она выйдет. Прождав минут двадцать, он уже начал беспокоиться.
Подойдя к двери, он тихо постучал:
– Есения, с тобой все в порядке?
– Да, – раздался ее слабый голос. – Я сейчас.
Через пять минут она вышла, бледная, с мокрыми волосами.
– Не смотри на меня, я очень страшная, – попросила она Леонида, отворачиваясь.
– Не придумывай! – улыбнулся он. – Ты для меня всегда самая красивая, – и испугавшись, что его слова прозвучали излишне откровенно, быстро добавил: – Ложись, я посижу рядом с тобой.
– Отвернись, пожалуйста, мне нужно раздеться, – тихо попросила она.
Он послушно отошел к окну и уставился на улицу, освещенную рекламой бара напротив.
Через несколько минут заскрипели пружины кровати, и Есения сказала:
– Я – все. Можешь повернуться.
– Тебе ничего не нужно? – спросил ее Леонид, подходя к кровати.
– Нет, и только не вздумай мне предлагать поесть, – сказала она с гримасой отвращения.
– Хорошо-хорошо, не буду, – поспешно ответил он и поправил одеяло, подтыкая его под бок Есении.
– Спасибо, – тихо сказала она и закрыла глаза.
– Спи, – шепнул Леонид и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
Выключив свет, он опустился на стул рядом с кроватью, положил голову на край постели и неожиданно почувствовал, как рука Есении опустилась ему на волосы и начала тихонько поглаживать и перебирать их. Поймав руку Есении, Леонид поцеловал ее в ладонь.
– Я очень тебе неприятна? – вдруг спросила Есения.
– Неприятна?! С чего это ты взяла? – Леонид изумленно посмотрел на нее, силясь разглядеть ее лицо в сумраке.
– Мне так показалось… – грустно сказала Есения.
– Если бы ты себя нормально чувствовала, я бы тебе показал, насколько это тебе показалось… – тихо сказал Леонид, целуя ее руку и каждый палец в отдельности. – Но, я думаю, у нас еще будет для этого время. А сейчас тебе нужно выспаться.
И чувствуя, что если она его сейчас позовет, то он не сможет устоять, добавил:
– Я пойду поговорю с Филиппом, а ты постарайся уснуть.
Он спустился по деревянной лестнице к машине, но в ней никого не было. Повертевшись в разные стороны и не обнаружив следов Филиппа и их водителя- проводника, Леонид решил зайти в бар напротив. Правда, в кармане у него лежали только доллары и рубли. Но доллар и в Китае доллар…
Зайдя в полутемное помещение и приглядевшись, он обнаружил, что в зале занято всего несколько столиков, причем за одним из них сидели Сун Чань с Филиппом. Заметив его, Филипп помахал ему рукой.
– Ну, как там Есения Викторовна? – спросил он, когда Леонид подошел к ним.
– Я уложил ее спать, надеюсь, к утру ей станет легче, – ответил Леонид, садясь за столик.
– А что с ней случилось? Она так сильно реагирует на укачивание? Как же мы тогда поплывем на яхте? – озабоченно спросил Филипп. – Сейчас зима и часто штормит.
Леонид, задумчиво посмотрев на него, решил открыть причину недомогания Есении.
