ударить, чтобы поставить Джеррода на место. Все это за меня сделали вы!
Нет! — мысленно закричала она. Я это сделала не для тебя. Я мстила тебе и промахнулась.
Ей стало дурно, захотелось на воздух, подальше от этого мерзкого типа.
И тут, на ее счастье, в ложу вошел Бернард.
Увидев, что его дама не одна, он попятился, но, узнав ее собеседника, напрягся и медленно протянул ей стакан воды.
— Ты просила, Камилла, — сказал он жестко.
Камилла поняла, о чем подумал Бернард, но сейчас это не имело значения. Ослепительно улыбнувшись, она с легким поклоном взяла стакан из его рук.
— Спасибо, дорогой. Ты очень кстати.
И в следующее мгновение она выплеснула содержимое стакана в самодовольную физиономию Джеффри Грейсона.
Тот в ярости вскочил на ноги и, утираясь, взвизгнул:
— Ах ты, сучка! Я заставлю тебя пожалеть об этом!
Его угрозы ничуть не взволновали Камиллу. Она была в бешенстве. Не обращая внимания на Джеффри, она повернулась к оторопевшему Бернарду и скорее приказала, чем попросила:
— Отвези меня домой!
— Что все это значит? — спросил он сдавленным голосом, подавая ей манто.
Трясясь от отвращения, она завернулась в меха. Ей было плохо, и только гнев давал силы двигаться и говорить.
— Тебе не надо этого знать, — тихо сказала Камилла. — Поверь, это не имеет к тебе ни малейшего отношения.
— Но это тот самый человек! — воскликнул Бернард. — Что у тебя с ним, Камилла?
Разве он не видит, что сейчас не время и не место для вопросов? — кусая губы, подумала она и повернулась к спутнику.
— Ничего! Ни с ним, ни с кем другим! Понимаешь, Бернард? Ни с кем и ничего! Не было, нет, и не будет.
Юноша в страхе отпрянул и сжался в комок.
— Понимаю, — пробормотал он. — А я-то надеялся… Ты просто указываешь мне мое место. Так это правда, что мужчины для тебя — не более чем развлечение?!
Камилла вздрогнула. Все, что он сказал, было истинной правдой. Было… Но ведь она решила измениться!
Она машинально положила руку на плечо юноше.
— Бернард, — начала она, но он сбросил ее руку с плеча.
— Я все понял, — звенящим от боли голосом бросил он ей в лицо. — Поищи другого дурачка, чтобы водить его за нос! Я отвезу тебя домой и больше, надеюсь, никогда не увижу. Никогда!
Совершенно разбитая, Камилла прошла в гостиную и зажгла свет. Она не любила крепкие напитки, но сейчас ей надо было прийти в себя. Залпом опрокинув рюмку коньяка, она почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло.
Нет, все-таки ни одному мужчине на свете не совладать со мной! — повеселев, подумала Камилла, и настроение ее поднялось. Даже Джеффри Грейсона она ненавидела лишь постольку, поскольку тот этого заслуживал. Но странно: она не испытывала никакой неприязни к его брату.
Камилла вспомнила, как исказилось лицо Джеффри, когда он говорил о брате. Этот выродок и представления не имел, что в мире есть и другие люди, которым он может причинить боль.
Камилла в ярости швырнула рюмку на пол, и та разлетелась на тысячу осколков.
Будь ты проклят, Джеффри Грейсон! — подумала она. Будь проклята твоя черная душа, твоя дьявольская изворотливость, благодаря которой ты всякий раз выходишь сухим из воды! Она хотела нанести удар обидчику, а в результате пострадал его невинный брат и она сама.
