которая хранилась с их встречи пять лет тому назад. Она поставила свечу на стол рядом с кроватью и сказала:
— Теперь я — женщина, Дуглас, но я не была еще ни с одним мужчиной. Возьми меня, покажи мне — как. Я никого никогда не любила, кроме тебя…
Он взял ее, дрожащую от счастья. Она научилась быстро.
На следующую ночь Маргарет пришла к нему снова. Он ждал ее, уже сгорая от возбуждения и волнения. Она отбросила свой стыд и в свете свечи встала перед ним нагая, гордая, как богиня, гордая своей фигурой, совершенной грудью и огненными густыми волосами.
— Ты находишь меня приятной, Дуглас Дуглас? — спросила она.
— Ты знаешь, что да, — произнес он, привлекая ее к себе. Она смеялась и резвилась в его объятиях, жадно целовала его. Теперь она не была новичком в любви, она предавалась ей неистово и непринужденно и с удовольствием раздела его сама.
На рассвете она разбудила его и сказала:
— Мы должны поговорить.
Он проснулся, но приоткрыл лишь один глаз:
— О чем?
— Ты сегодня уезжаешь?
— Да, ты что-то хотела сказать в этой связи?
— Я хочу, чтобы ты взял меня с собой, Дуглас.
— Что?! — он тут же окончательно проснулся и резко приподнялся на локтях, глядя ей в глаза. — Ты сошла с ума! Твой отец убьет меня! И тебя, может быть, тоже.
— Во-первых, он сначала должен схватить нас. Он не станет преследовать нас, не убьет, если ты женишься на мне.
— Ох! — воскликнул Дуглас, откидываясь на подушки. Он закрыл глаза рукой, некоторое время не смотрел на нее и не разговаривал.
Маргарет положила голову на его руку. Тихим голосом прошептала:
— Пожалуйста?
Несмотря на опасения, связанные с предстоящей поездкой, он позволил себе помечтать: небольшая ферма, где-нибудь вдали от людей, где никто не может их обнаружить. Ферма, немного овец — этого достаточно для жизни… Но такого места не было, и он знал об этом. Он погладил ее волосы и сказал печально, прикрыв глаза ладонью:
— Я не могу сделать этого, Маргарет. Я — гонимый человек, должен постоянно менять места пребывания. У меня нет земли, дома. Я не могу устроить нашу жизнь.
— Я последую за тобой, — сказала она. Села, сняла его руки со своих плеч и заставила посмотреть себе в глаза.
Ее красота поразила его:
— Нет!
— Тогда ты не любишь меня.
— Ты не права, я люблю тебя! Я полюбил тебя еще с той нашей первой встречи в детстве. Я не сомневаюсь, что буду любить тебя до самой смерти!
— И я люблю тебя. Мы принадлежим друг другу. Это ведь так просто. Возьми же меня с собой!
— О моя милая девочка, любовь моя, моя нежная, любимая девочка, — Дуглас старался запомнить черты ее лица, ее нежную шею, ее белые покатые плечи. Теперь ее страдание был для него хуже любой раны. — Будь терпеливой, останься здесь. Я буду искать способ, чтобы мы смогли жить вместе, но…
— Но что? — Маргарет начала сердиться.
Он почувствовал это, как ощущают биение пульса, совершенно отчетливо.
— Но ты не можешь не считаться с мнением отца. Он захочет подобрать тебе более подходящую партию, кого-нибудь с деньгами и с собственностью, а у меня ничего нет, кроме моей жизни.
— И Золотого барабана! — вздохнула Маргарет. — Слушай меня, Дуглас Дуглас. Если ты не возьмешь
