никуда не спешил, удобно откинувшись в кресле. В его позе была какая-то тигриная грация.
Фелиция попыталась представить его сидящим, скрестив ноги, у костра. В своем дорогом, явно сшитом на заказ костюме он выглядел, как богатый бизнесмен, но она уже знала, что за этим парадным фасадом скрывается человек, такой же прямой и жестокий, как пустыня, которая была его настоящим домом.
Фатима и Зара весело болтали, а взгляд Фелиции снова и снова обращался к непроницаемому лицу мужчины, сидевшего напротив. Она с трудом отвела глаза от его красивого рта и невольно вздрогнула, представив себе, какое ощущение может вызвать поцелуй этих жестоких и чувственных губ.
Фелиция тряхнула головой. Что за чушь лезет ей в голову!
Она тщетно попыталась восстановить в памяти черты жениха и внезапно поняла, что властное лицо Рашида вытеснило из ее воображения образ Фейсела. Фелиции никак не удавалось вспомнить его теплую улыбку и нежный взгляд.
Что с ней происходит?
Фелиция, не поднимая глаз, из последних сил пыталась избавиться от этого наваждения. Поспешно нагнувшись и покраснев, она вытащила из-под стула приготовленные подарки.
— Я привезла вам кое-какие безделушки из Англии — в знак благодарности за ваше гостеприимство.
Фатима только вежливо склонила голову, но Зара была менее сдержанна в своих чувствах.
— Подарки? — воскликнула она, и ее глаза радостно засверкали. — О, Фелиция, как это мило с твоей стороны!
— Тут нет ничего особенного, — сказала Фелиция, вспомнив, что Фейсел всегда произносил эту фразу, преподнося ей очередную дорогую безделушку.
Приуменьшать свои заслуги было истинно арабской чертой, которая уходила корнями в те времена, когда считалось, что, хвастаясь достижениями, можно навлечь несчастье на свой дом.
Фелиция с тревогой смотрела, как Зара открывает свой сверток, но возглас удовольствия, сорвавшийся с губ девушки, развеял ее страхи. Даже Рашид, правда, с типично мужской снисходительностью к женским слабостям, выразил одобрение по поводу подарков.
Восторг Фатимы был более сдержанным, но явно искренним, и Фелиция похвалила себя за то, что догадалась спросить у Фейсела, какие духи любит его мать.
— Чудо! — воскликнула Зара, отложив свою косметику и нюхая крышечку флакона, подаренного матери. — Это напоминает мне запах благовоний, которые мы купили, когда были в Джеддахе, помнишь, мама?
— Я помню, — сухо прервал ее Рашид. — Они были очень дорогими.
Фелиция поймала удивленный взгляд Зары.
— А где подарок для Рашида, Фелиция? Или ты не отдашь его, пока не услышишь извинений? — спросила она с шаловливой улыбкой.
Фелиция почувствовала, как краска бросилась ей в лицо. Не могла же она сказать, что не привезла никакого подарка для Рашида. Но тут девушка вспомнила о пресс-папье, которое купила для Надии, старшей сестры Фейсела.
— Он наверху, — поспешно проговорила она, — я не была уверена, что Рашид будет обедать с нами.
— Значит, ты простила его! Я знала, что так и будет! — радостно воскликнула Зара и повернулась к матери. — Дядя Рашид сегодня обидел Фелицию, мама. Ей ведь просто не пришло в голову, что нужно спрашивать у него разрешения для того, чтобы поменять свои деньги!
Заметив растерянное выражение, появившееся на лице Фатимы, Фелиция убедилась, что пожилая женщина в данном случае разделяет взгляды своего брата. Воспользовавшись замешательством, вызванным замечанием Зары, девушка извинилась и быстрым шагом направилась наверх.
К счастью, пресс-папье было завернуто в красивую блестящую бумагу. Когда она приняла решение не привозить подарка для дяди Фейсела, то даже не представляла себе, в какую неловкую ситуацию может попасть!
