фронта. Операция прошла благополучно. Днем личный состав группы погрузился на грузовик и выехал в городок Трубчевск. Фактически с этого момента из Оперативной спецгруппа превратилась в разведывательно-диверсионную. Судьба большинства ее членов неизвестна. Сам Дмитрий Емлютин об этом не рассказал, а установить что-либо по другим источникам крайне сложно — неизвестны фамилии большинства людей.
На следующее утро штаб опергруппы вместе с отступающими частями 13-й армии подъехал к реке Десна. Затем, используя проводников из местных партизан, Дмитрий Емлютин организовал вывод частей Красной Армии, которые оказались в Брянских лесах, к линии фронта.[312]
В середине октября численность оперативно-чекистской группы не превышала пяти человек. У них не было рации, также они не знали судьбу партизанских отрядов шести районов, чью деятельность им предстояло координировать. А еще они не располагали «выходами» на агентуру, оставленную органами НКВД и партийной организацией на оккупированных территориях.
Первого связного решили направить на хутор Холмецкий к Марии Кухтиной. Причем пошли всей группой во главе с самим Дмитрием Емлютиным. Им повезло. У девушки был в гостях связной из Брасовского отряда. С ним они прошли в расположение этого подразделения. Гости рассказали о положении на фронте, «о методах борьбы на коммуникациях врага и с предателями». В тот же день у отряда появилось имя — «За Родину», а его бойцы приняли присягу. Вот так появлялись отряды народных мстителей.
На следующий день Дмитрий Емлютин в сопровождении командира взвода отряда Ивана Григорьевича Новикова направился к навлинским партизанам. Там процедура повторилась: беседа, принятие присяги и имени отряда. На общем собрании партизан отряд назвали «Смерть немецким оккупантам».
Через сутки бойцы этого подразделения под руководством выпускников диверсионной школы, которой руководил в сентябре Дмитрий Емлютин, захватили склад боеприпасов, который оставила отступающая 13-я армия. В результате этой операции было убито и бежало 70 гитлеровцев, захвачено четыре орудия, 70 пулеметов, две тонны тола, 18 минометов, более 100 тысяч патрон и другое вооружение.[313]
Хотя иногда Дмитрию Емлютину приходилось самому выступать в роли инструктора, обучая партизан основам минно-подрывного дела в процессе боевых операций. Вот один из таких примеров. Только что сформированному отряду было поручено взорвать мост в районе линии Брасово — Комаричи. Вот только в подразделении не было подрывников. И пришлось этому чекисту провести «мастер-класс». Отобрал людей, днем провел с ними инструктаж, а ночью группа ушла на боевое задание. Вместе с напарником он прикрепил мину на рельс и подвесил тол, привязал детонирующий шнур. Когда к месту установки взрывного устройства приблизился паровоз, дернул за веревку.[314]
В ноябре 1941 года его оперативно-чекистская группа получила рацию и радиста.[315] Одна из первых среди партизанских отрядов. Со средствами связи и операторами, умеющими ими пользоваться, осенью 1941 года было напряженно. Если основам разведывательно- диверсионной подготовки можно было обучить за пару недель интенсивных занятий (хотя в реальности учебный процесс иногда занимал несколько суток), то на подготовку радиста требовались месяцы. Большинство радиолюбителей были мобилизованы в действующую армию. А в январе 1942 года Дмитрий Емлютин, по официальным данным, уже командовал Навлинским партизанским отрядом.[316] Хотя правильнее было бы сказать, находился в этом подразделении.
Ведь среди решаемых им задач было контрразведывательное обеспечение «подчиненных» ему отрядов шести районов. Достаточно сказать, что в южном массиве Брянского леса в декабре 1941 года дислоцировалось уже свыше двадцати отрядов, скомплектованных из жителей Навлинского, Суземского, Брасовского, Выгоничского и Трубчевского районов. Численность отдельных подразделений достигала 350 человек.[317] К Дмитрию Емлютину в силу его служебного положения стекалась информация от подпольщиков, внедренных в полицейские и административные органы управления местной оккупационной власти.
