имею в виду, не девочки! Попадись на пути одна такая, и это будет небезопасно даже для стреляного воробья вроде меня.
Каприс, опустив взгляд на свою юбку до колен, которая была и прилична, и опрятна, и прекрасно гармонировала с ее отличного покроя и качества пиджаком, решила, что лично ее таксисту опасаться нечего. Но девушку сильно беспокоил этот неизвестный Уинтертон.
— Я совершенно ничего не знаю об этом человеке, живущем в доме, — сказала она. — Я даже никогда не слышала о нем. К тому же я проделала такой долгий путь из Австралии, так не следует ли мне побольше узнать о том, что здесь происходило, а? Мне дали понять, что в поместье есть кто-то вроде сторожа, приглядывающего за домом, и еще его жена… которая, кажется, повариха. Я надеялась, что они могли бы и за мной присматривать, если можно так выразиться.
— Так вы собираетесь здесь жить? — Впервые таксист посмотрел на нее и заинтересованно и удивленно. — Не хотите ли вы сказать, что унаследовали это поместье?
— Да, теперь оно принадлежит мне. — В мягком голосе, произносившем слова без малейшего признака австралийского акцента, прозвучали нотки гордости и удовлетворения.
Брови человека на водительском сиденье изумленно взлетели, он присвистнул:
— Ну, это совсем другое дело, правда?
Несколько мгновений он, улыбаясь, с уважением разглядывал девушку. Она, конечно, была хорошенькой… даже больше чем хорошенькой: мягкие темные волосы, нежная, как говорят, «кровь с молоком» кожа и прекрасные темно-серые глаза. При каждом взмахе ресниц на их кончиках вспыхивал золотистый отблеск, и она уже научилась неплохо пользоваться этим приемом для того, чтобы представить свои глаза в наилучшем свете. Кроме того, как большинство современных женщин, она умела настолько виртуозно пользоваться губной помадой, что ее и без того привлекательный ротик становился неотразимым.
В багажнике были аккуратно уложены ее небольшие, но многочисленные чемоданы, а шофер-то все гадал, что она собирается с ними делать.
— Так вот, если хотите маленький совет: не оставайтесь в доме с этим парнем, — предостерег он ее, уже размышляя, не лучше ли ему вернуться на станцию, прихватив девушку с собой. — Может быть, он и из вашей родни, но я все-таки думаю, что, если вы намереваетесь жить в поместье, так лучше бы вам вышвырнуть его вон. — Таксист многозначительно посмотрел на Каприс и предложил: — Если он еще здесь, не стоит ли мне в честь вашего приезда врезать ему по морде, а?
Каприс весело рассмеялась.
— А как насчет собак? — поинтересовалась она. — Не могли бы вы врезать по морде и собакам, а?
Водитель сразу как-то погрустнел.
— Единственное, чего я боюсь на этом свете, так это собачьих клыков… Особенно больших. — Он с сомнением
— Ну разумеется. — Каприс уже начала сомневаться в правильности этого решения, но, не желая демонстрировать свою слабость шоферу, постаралась ответить твердо и убедительно.
Таксист вздохнул и отпустил наконец тормоз, при этом тот тяжко заскрипел, потому что автомобиль был очень старым.
— Ну что ж, не говорите потом, что я вас не предупреждал, — проворчал он, когда они миновали ворота. — Не говорите, что я не ввел вас в курс дела!
Чем ближе они подъезжали к особняку Феррингфилд-Мэнор, тем острее Каприс начинала ощущать уныние этого места. Довольно длинная подъездная аллея без особого успеха отбивалась от полчища сорняков, кустарник, за которым когда-то тщательно следили, теперь благополучно разросся, выпустив свои ветви прямо на дорожку. Высокие деревья, каждое из которых само по себе было прекрасно, еще более усугубляли атмосферу уединенности, пустынности и даже какого-то зловещего затворничества.
А потом внезапно после крутого поворота перед ними открылся вид на дом; стоило Каприс бросить на него первый взгляд, как ее сердце забилось чаще. Это был настоящий дворянский особняк в
