тебя!
Домывая последнюю тарелку, она реально ощутила свидетельство того, что он, действительно, готов снова доказать свою любовь к ней. Она рассмеялась:
— А я думаю, что наш бык Таргет очень сердит сейчас. Время — двенадцатый час, а мы только еще позавтракали.
— Просто я делаю свое дело так же серьезно, как бык Таргет. И это так просто проверить. Надо только подняться наверх!
— Работа, дело, что за слова! Это напоминает работу?! — Марти бросила сковородку в раковину и повернулась к нему. С озорным выражением на лице она запустила свои мокрые пальцы в его светлые волосы. — Если Бен и Лула рано выедут из города, то они могут быть здесь с минуты на минуту. Поэтому я думаю, что твои мечты о постели лучше отложить до другого времени.
— Ты обещаешь?
Внезапное выражение грусти сменило улыбку на ее лице, и только глаза сияли любовью к нему:
— По крайней мере, мы увидимся в воскресенье. Я буду ждать тебя на дороге, на самой вершине холма — там весьма уединенно. Я не хочу, чтобы мне пришлось делить время нашего последнего свидания еще с кем-то.
Его лицо приняло озабоченное выражение. Он схватил ее за руки:
— Что ты хочешь этим сказать? Мне это неприятно. Ты остаешься здесь? Я приду сюда. И не беспокойся, я поговорю с твоей матерью. Я принесу ей тонны сладостей и цветов. И когда я принесу все это вместе с моей мальчишеской улыбкой, как она сможет в чем-либо возражать или отказать?
— Ты не понимаешь. Матери не покажется заманчивой встреча с ковбоем, — пытаясь улыбнуться, Марти погладила его пальчиками по щеке. — Не знаю, как разгладить твои морщинки.
Кол схватил ее руку и прижался к ней губами, его просящий, нежный взгляд снова вызвал поток слез у нее.
— Ей придется, — сказал он и шепотом добавил, — я не могу отказаться от тебя.
Марти не могла больше вынести такой его взгляд. Она отвернулась:
— Дай мне закончить уборку на кухне. Затем пойдем посмотрим на нашего теленочка. Надо бы убедиться, что его новая мама ухаживает за ним.
Он опустил руки:
— Конечно. Но потом мы поговорим об этом.
Кол взял чашку, налил себе кофе и сел за стол подле нее. И хотя он не произнес ни одного слова, пока она протирала посуду, Марти знала, что он наблюдает за ее движениями.
Он просто не понимал, как люди могли быть так невнимательны к другим, не признавали их за личности. Отец дал ему три года свободы, перед тем как взять на себя ответственность за ведение дел. Если бы другие были так же внимательны к людям, как его отец, то он мог легко бы договориться и нашел бы общий язык. Если бы они не были столь эгоистичны.
Закончив уборку посуды, она раскатала рукава желтого платья и пошла к дверям. Оглянулась и попыталась улыбнуться ему:
— Ты идешь?
Он встал и последовал за ней на улицу, залитую солнечным светом.
— Ты не возражаешь немного прогуляться?
— Я думаю, что это прекрасная идея — пройтись пешком для разнообразия.
— Конечно, черт побери, но я действительно хотел бы подняться снова наверх и получить доказательство твоей любви, — он ухмыльнулся.
Но от этого печаль в ее глазах не исчезла. Она взяла большую, сильную руку в свою и повела его по каменной тропинке к боковым воротам.
— Видишь вон там холм? — она указала на возвышавшийся в отдалении пригорок, покрытый тенистыми дубами. — Оттуда мы могли бы начать отсчет нашей новой совместной жизни.
Когда она немного отстала, Кол сразу умерил шаг, и они зашагали дальше в ногу. Он обнял ее за
