Мег чувствовала сквозь тонкую ткань рубашки Николаса тепло его груди. Открыв глаза, она увидела просвечивающие сквозь ткань темные волоски. Мег вдруг с особой остротой ощутила контраст между собственной женственностью и его мужественностью. Пальцы буквально заныли от желания дотронуться до его груди, проникнуть под рубашку и коснуться этих волосков, погладить кожу под ними. В мозгу ее вспыхнули разом сотни эротических фантазий, разум попытался было остановить их поток, запротестовал против подобного распутства, но быстро потерпел поражение.
Мег оправдывала себя тем, что именно новизна этих мыслей и образов сделала ее столь уязвимой, неспособной противостоять провокационному вызову. Искушение расстегнуть одну пуговицу на рубашке Николаса только для того, чтобы проверить, в самом ли деле прикосновение к его телу окажется таким эротичным, как ей представлялось, оказалось непреодолимым.
Только одну пуговицу, пообещала себе Мег, не больше. Но когда ее губы слились с губами Николаса, откликаясь на нарастающую страстность его поцелуя, одна пуговица превратилась в две, в три… Вот уже Николас хриплым шепотом просит снять с него рубашку, и наконец его мощный торс обнажен и открыт рукам Мег.
Как странно, что мне хочется гладить и ласкать Николаса так, как не хотелось гладить и ласкать Марка, удивилась Мег, но отмахнулась от этой мысли, как от ненужной помехи приятному занятию. Полоска шелковистых волос, покрывавших грудь Николаса, сужалась книзу, Мег вела по ней рукой до тех пор, пока не наткнулась на препятствие — пояс брюк. Услышав, как Николас затаил дыхание, она остановилась и тоже невольно затаила дыхание, инстинктивно чувствуя серьезность момента.
Николас медленно-медленно поднял руку и едва ощутимо погладил одну грудь Мег. Но и этого легчайшего прикосновения оказалось достаточно, чтобы Мег содрогнулась от чувственного наслаждения. Соски напряглись и превратились в две твердые темные горошины. Одна мысль о том, что руки Николаса могут накрыть ее обнаженные груди, приводила Мег в трепет, но, когда он наконец это сделал, ощущения, которые испытала Мег, намного превзошли все, что она могла представить.
Николас бережно уложил ее на кровать. Мег, словно зачарованная, смотрела, как он склоняется над ней и обхватывает ее талию своими большими руками. Затем Николас поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Мне хочется прикоснуться к каждому изгибу ее восхитительного тела, познать его и выучить наизусть, понял он. Мег возбуждает меня до такой степени, что, кажется, я не смогу с собой совладать. А этот взгляд фиалковых глаз — нежный, страстный, призывный…
Николас взял руку Мег, поднес к губам и поцеловал в ладонь, неотрывно глядя Мег в глаза, чтобы видеть ее реакцию. Затем наклонился и поцеловал ее в губы. Медленно, словно нехотя оторвавшись от ее рта, его губы сомкнулись сначала вокруг одного соска, потом вокруг другого, повторили этот путь второй раз, третий…
Мег тихонько вскрикнула, не в силах контролировать себя. Рука Николаса стала ласкать ее обнаженное бедро, и Мег почувствовала, как в ней нарастает какая-то волна, с каждым мгновением набирая силу и грозя захлестнуть ее целиком.
Николас выпустил ее сосок из чувственного плена своих губ и хрипло взмолился:
— Мег, раздень меня, я хочу…
— Гав!
На мгновение оба застыли: Джек неожиданно вбежал в комнату и оглушительно гавкнул. Мег опомнилась первой и оттолкнула Николаса. Как она могла не только забыть о собаке, но вообще утратить всякую связь с реальностью?
Николас поспешно вскочил с кровати, ругая себя на чем свет стоит. И о чем только я думал? Все мои инстинкты в один голос твердили, что Мег — из тех женщин, которым нужны серьезные отношения. Она уже сумела не только сама втереться в доверие к тете Летти, но еще и сбагрила ей этого пса, будь он неладен. Мало того, теперь по ее милости со мной творится черт знает что!
— Джек! — хором воскликнули они.
— Пошел вниз! Живо! — строго добавил Николас.
